Откинувшись на локти и наслаждаясь божественным ртом моей личной
злодейки, я вдруг наткнулся глазами на Бой-Бабу, что так и стояла
там потерянная со своим бесполезным стеком в руках.
— В чём дело? — спрашиваю я, видя, как бесстрашная обычно
амазонка снова мнётся в нерешительности, словно незрелая
девочка-подросток, которая вроде бы и хочет присоединиться к пати,
но не может найти в себе смелости сделать этот шаг. — Иди к
нам.
— Я… я… не…
— Видишь? — усмехнулась вдруг Объятье, отрываясь от моих яиц,
которые она в этот момент облизывала. — Именно об этом я и
говорила. Она трусиха. Ей просто не хватает смелости делать то,
чего она действительно хочет. Ни к чему я её не принуждала.
Впервые за весь вечер слова злодейки не вызывали у героини
отрицания и злобы. Она даже не попыталась оспорить обвинение, а
только покорно принимала всё сказанное в её адрес.
Ох, похоже, это тот случай, когда с первого раза предложение
отклонили, а потом кусают губы от досады, ведь очень хочется.
— Ну же, — проявил терпение я, снова подзывая Бой-Бабу. — Тащи
уже сюда свою задницу.
Это подействовало.
Стрельнув ещё раз взглядом в Объятье, которая уже потеряла
интерес к другой женщине и снова принялась обслуживать меня с самым
пошлым и по-хорошему грязным видом, амазонка шагнула к нам, но
остановилась у края собственной кровати, не зная, куда
пристроиться.
«Ну ты что, порнуху не смотрела, что ли?» — усмехнулся про себя
я, бесцеремонно хватая женщину за бедро.
Просунув руку между её ног, я потянул её к себе, заставляя
забраться на кровать и перекинуть ноги через моё лицо. Трусики
мешали, и я, уже совершенно не парясь, сорвал их с неё, обнажая
сочащуюся влагой киску.
Взявшись ладонями за идеальные полушария её задницы, я раздвинул
их в стороны, наслаждаясь видом и поглаживая её губки большими
пальцами. На что Холли тут же застонала, — о, она явно
перевозбудилась и сама, пока думала, что унижает Объятье, — и я
отвесил её заднице смачного шлепка, чтобы не забывалась. На что
Холли отреагировала удивлённым писком, подпрыгивая от
неожиданности.
Объятье, которая всё это время полировала мой ствол, заёрзала на
полу, напоминая, чтобы я и сам не забывался и продолжал тереть её
киску своей стопой.
«Не волнуйся, моя милая сучка, я помню про тебя», — мысленно
ответил ей я, одновременно с тем проникая указательным пальцем руки
в дырочку нависшей надо мной красавицы. Сдвоенные стоны — один в
полную силу, другой приглушённый членом во рту — были ответом на
мои действия.