— Ну же, ну же! Работай! — в буквальном смысле обливаясь
кровавыми слезами, шипела Объятье. — Сука-а-а!
Попытки говорить совсем не облегчили её положение — она только
ещё больше нахваталась ядовитого воздуха. Ей снова пришлось принять
нематериальную форму. Стало легче, но ненадолго. Это лишь
отстрочило неизбежное и продлило её страдания. Вот если бы ей
удалось найти кого-то живого и приспособленного к этому миру…
«Неужели это конец?! Неужели я умру вот так? — в ужасе метались
её мысли. — Нет, это ещё не конец! Я пережила всех своих врагов,
Орден и Сета не для того, чтобы сдохнуть здесь!»
Она с ненавистью посмотрела на притащившего её сюда
мальчишку.
«Тупой кретин! Как и все мужчины! Безмозглый идиот! — в сердцах
она ударила тело призрачной рукой. — Самонадеянный, самовлюблённый
придурок!»
То, что ещё полчаса назад она и сама была почти на сто процентов
уверена, что нашла себе самого сильного любовника и партнёра во
всём мире, её сейчас совершенно не волновало.
Очень быстро истерика и желание выместить злость сами собой
перешли в попытки разбудить мертвеца.
«Ну же, просыпайся, придурок!» — отчаянно умоляла Объятье,
чувствуя, как последние силы покидают и её саму.
Она понимала, что с разрезанным сердцем, почти обескровленным
телом и выпотрошенным брюхом не живут, но ведь его мозг ещё не
умер. Она знала это наверняка, ведь всё ещё могла чувствовать
угасающий разум рядом с собой.
Она пыталась сложить воедино куски его сердца и сделать прямой
массаж, но даже после смерти его мышцы всё ещё оставались твёрдыми,
как камень, она не могла ничего с ними сделать.
«Да очнись же ты!» — чувствуя, что сама вот-вот отключится, она
вложила все свои силы в последнюю отчаянную атаку на умирающий
мозг.
***
«Марк! — доносится до меня голос мамы. — Вставай, Уильям
приехал, вы сегодня едете в колледж!»
Какой, к чёрту, колледж?
Я просыпаюсь в своей каюте. Ещё один скучный день на борту МКС —
работа космонавта большую часть времени чрезвычайно однотипна, но я
не жалуюсь. Оно того стоило.
«Очнись!» — опять голос издалека. Женский.
Мне девять или восемь лет, мы решили всей семьёй отправиться в
Диснейленд. Отец взял нас с мамой в охапку — я тогда ведь ещё
совсем маленький был — и прилетел прямо в Калифорнию, в Анахайм.
Там нам выдали варежки и топоры, и мы пошли в лес — старшие пилили
стволы, а мы, кто помладше, срубали с берёз ветки. Холодно было,
снег по колено — то был мой первый заработок. В тот же день я
второй раз попробовал пиво, и, в отличие от первого, мне
действительно понравилось — в бане, после парилки оно шло на
ура.