Я присмотрелась к лицу Джонателло и с ужасом выронила чашку.
- А-а-а! – заорала я, будто резаная. Чашка покатилась по балкону, разлив лужу чая.
Глаза Джонателло смотрят не вниз, а прямо на меня! Прямо на меня!
Каменные глаза. Сплошные. Без зрачков. Смотрят на меня!
Если он сейчас моргнёт веками, то я умру на месте!
Сердце пропустило пару ударов. Ноги подкосились.
Я подобрала чашку и заползла в дом, будто в нору.
Закрыла дверь. Осела на пол. Нет-нет-нет. Мне просто мерещится… Я просто слишком долго вязала вчера. В глазах рябит, создавая галлюцинации.
Всё в порядке, Дарантия. Всё в порядке. Вдох-выдох. Живём дальше. Живём дальше. Живём дальше…
Глава 4. Симпатичный сосед
После жуткого взгляда Джонателло меня всю ночь лихорадило. Тело захлестнуло огненным жаром, а по коже скользили капли горячего пота. Мозг плавился. Кровь закипала в жилах. Температура повысилась до опасной отметки.
Я скинула одеяло, а затем разделась до шортов и маечки, но жар не проходил. Меня обжигали волны раскаленной магмы. Казалось, что сгорю дотла или сойду с ума. Еле-еле заснула. Но даже сны напоминали огненный металл, расплавленный в вулкане. Видения проносились в голове пламенными вспышками, а потом затухали.
Только под утро жаркое наваждение прошло. Меня бросило в ледяной озноб. Кожу стало морозить колкими, снежными мурашками. Холод пробирал до костей и леденил душу.
А ещё… Меня магнитом тянуло выйти на балкон. Каждая клеточка вибрировала от этой тяги. Призрачные цепи манили снова взглянуть на Джонателло. Обязательно взглянуть.
Я поёжилась и встала с кровати. От пронзительной дрожи стучали зубы. Я завернулась в махровый плед, будто в кокон, и вышла на балкон.
Пошатнулась. Схватилась за спасительные перила.
Статуя до сих пор глядит на меня серыми, мраморными глазами. Может, Джонателло всегда смотрел вперёд? Может, мне только показалось, что раньше смотрел вниз?
И тут… случилось нечто абсолютно сверхъестественное. Настолько мощное, что вселенная померкла, а планета сошла с оси.
Наши с Джонателло взгляды сцепились. Меня завернула густая, удушающая тьма.
Я замерла, а всё вокруг поплыло и исказилось. Звуки окружающего мира заглохли, будто кто-то выключил их.
Лиловый камень часовой башни потемнел до чернильного цвета. Фигура Джонателло оставалась неподвижной, но… напирала на меня. Статуя стала огромной, грузной, важной. Она ширилась и разрасталась, заполняла собой всё моё сознание. Внутренний двор сжался. Его стены давят и напирают со всех сторон.