- Сахар, - напомнил он.
- Ах да…
Я развернулась и открыла кухонный шкафчик. Осталась последняя пачка сахара. Как назло, она лежит на самой верхней полке. Мне не дотянуться.
Я встала на цыпочки и подняла руку, мучительно растягиваясь. Мышцы заныли от такого напряга, а моя белая толстовка подскочила вверх, грозясь раскрыть миру каждый сантиметр моих голых бёдер.
Артур подошёл сзади, приобнял меня за талию и легонько оттеснил от шкафчика, достав вредную пачку.
- С-спасибо, - вспыхнула я румянцем. Все частицы моего сознания сосредоточилась на пальцах парня, держащих меня за талию. По коже пробежало электричество.
- Не за что, - улыбнулся Артур и отпустил меня (к моему дикому сожалению и одновременно облегчению).
- Куда насыпать?
Артур протянул свою чашку. Рассмотрев её внимательнее, я ошарашенно ахнула. Эта чашка из того же набора, что и моя! Только не розовая со стрельцом, а голубая со знаком водолея.
- А я ведь даже не водолей, - усмехнулся Артур.
- У меня такая же! – поторопилась показать я. Увидев мою чашку, глаза Артура округлились, как старинные монеты.
Он взъерошил черные волосы и пошутил:
- Это судьба!
- Судьба, что мы стали соседями? – улыбнулась я, насыпав сахар.
- Пф-ф… Бери выше! Я планирую стать…
Артур посмотрел мне за плечо и осёкся. Его взгляд стал непроницаемым, а лицо окаменело, превратившись в пустую маску.
- У тебя есть парень?!
Артур подошёл к холодильнику, указав на наше с Дарием фото.
Пару секунд я недоуменно анализировала ситуацию. Взгляд Артура перебегал с фотографии на меня, а потом обратно с меня на фотографию. Артур напрягся всем телом. Он скользил по Дарию оценивающим, соперническим взглядом, словно примерялся.
- Этой мой брат, - наконец ответила я.
Плечи Артура мгновенно расслабились.
- А! Теперь всё ясно, - просиял он, задорно щелкнув пальцами по холодильнику. К парню вернулся бодрый, уверенный настрой. – Всё ясно, - повторил он ещё лучезарнее.
- Что тебе ясно? – нахмурилась я.
Неужели он думает, что у меня не может быть парня? Или что такой красивый парень, как мой брат, слишком хорош для меня? И почему я обижаюсь? Разве я сама не думаю точно так же? Верно говорят, что нас злят и обижают только те слова, которые мы и сами думаем на свой счёт. Думаем, но боимся признать. Никто не обидится, если его назовут тухлой тыквой, потому что это бред и неправда. А вот если обзовут неуклюжим дураком – обидится, ведь и сам не раз о себе такое думал.