Поначалу я зажималась и сильно старалась, чтобы выглядеть красивой: наносила макияж, распушивала волосы, миленько одевалась. Но так получалось не всегда. После бессонных ночей или завала с заказами, я выскакивала на балкон в чём придётся.
К своему изумлению я обнаружила, что как бы ни выглядела, Артур всегда смотрел на меня с одинаковой теплотой в глазах. Даже когда я выходила в пижаме, или простых джинсах с футболкой или растянутом свитере… Артур смотрел на меня с нежностью и даже… обожанием?
Я впервые познала это сладкое, странное, освобождающее чувство, когда близкий человек принимает меня любой: смешной, растрепанной, печальной, похожей на мутную лужу или унылую картофелину. И это давало невероятную опору душе. Теперь я знала, что могу появиться перед Артуром в самом уставшем и жалком состоянии, но он всё равно примет меня с распростертыми объятьями. Не осудит. Не засмеет. Не изменит отношения.
Даже когда посреди беседы я уплывала в свои мысли, Артур ничего не говорил. Просто терпеливо ждал, пока я вернусь обратно на землю. Его теплые карие глаза были воплощением самой Реальности, которая якорем держала меня посреди неспокойного моря раздумий.
Чего не скажешь о Джонателло. С каждым днём мраморный алхимик становился всё более ледяным и страшным. Его кудри встопорщились, а хмурые брови грозились соединиться в одну полоску. Челюсть крепко сжалась, отчего на лице появились бугры желваков.
Нет. Мне мерещится. Ведь такого не бывает…
И всё же… Всё же казалось, что алхимик злится на меня за то, что я не погружаюсь в свои мысли так часто, как раньше. Он ревнует к Артуру. Ревнует к подругам. Ревнует к общению, которое я обрела после долгих и мучительных поисков.
Ну и пусть. Пусть дуется сколько влезет. Я твёрдо решила игнорировать его безмолвную угрозу. Я больше не собираюсь жить в панцире. Не дождётся. Я сбросила раковину. Теперь я свободна.
Глава 8. Свидание у камина
Моя дерзость была жестко наказана. Брошенный алхимику вызов вернулся бумерангом и ударил режущей болью. Разъяренный Джонателло отомстил злобно, с демонической изощренностью: такого гробового, мертвяцкого кошмара мне не снилось никогда!
Я задыхалась. Хныкала. Ворочалась. Но сон накрыл беспощадно. Он придавил меня каменной плитой, не собираясь отпускать. Перед глазами клубилась сплошная чернота. Ледяная. Могильная.