Звонко и серебристо поет боевой рог.
Справа и слева от баррикады появляются воины без оружия, державшие
в каждой руке по маленькому глиняному горшочку – в таких продают
благовония и лечебные масла. Они бросаются навстречу приближающимся
вампирам, и, не добежав до нежитей шагов двадцать, мечут горшочки в
сплошную лавинуатакующих тварей.
Ффффахххх – пламя взрывов заполняет
собой всю площадь. Ночное небо будто подбрасывает вверх на десятки
метров, а жар вспышки опаляет мне лицо, хотя мы с Лукасом стоим в
полусотне метров от баррикады. Первые ряды нежитей скрываются в
бурлящем золотом пламени. В красном зареве мечутся десятки фигур,
охваченных огненными языками. Прочие, ослепленные вспышкой,
замирают на месте, ворча и мотая головами. В нескольких метрах от
баррикады черный вампирский потоп захлебывается, натолкнувшись на
устроенную руками фламеньеров огненную плотину.
Вторичносигналит рог: из-за баррикады
вылетают всадники-муджаввары, которые с гиканьем и воплями
врезаются в ошеломленную нечисть, топча упырей конями и сбивая
ударами кривых клинков и боевых топоров. А с гребня баррикады уже
спускается клин, состоящий из латников сэра де Аврано, и сам посол,
вооруженный двуручным мечом, возглавляет атаку. Со своего места я
могу разглядеть сэра Роберта де Квинси; он идет в бой по правую
руку от посла, а граф Деррик – по левую.
- Au forter a Matra Bei! – раздается
над цитаделью боевой клич фламеньеров.
Клин врезается в гущу обожженных
пламенем, потерявших ориентацию тварей, и мечи фламеньеров начинают
работать быстро и дружно, словно лезвия чудовищной газонокосилки,
начисто выкашивающей сорную траву.
- Танцуют без нас! – орет Лукас в
каком-то веселом бешенстве. – Я тоже хочу!
Мы бросаемся вниз, по мосткам, и
меньше чем через полминуты нагоняем атакующий клин. Отряд де Аврано
уже у ворот, и площадь перед баррикадой просто усеяна вражьими
телами. Тех, кто еще шевелится, добивают ополченцы. Дышать нечем:
площадь затянул густой вонючий дым, в котором мечутся фигуры с
факелами, раздаются яростные вопли истук клинков.
И только тут я понимаю, что финальная
часть сражения прошла без меня. Ворвавшиеся в крепость твари
уничтожены, но моей особой заслуги в этом – увы! – нет.
В тоннеле под воротами столпились
терванийцы и фламеньеры. Часть воинов пытается поставить на место
искореженные створы ворот, прочие помогают им, оттаскивая в сторону
останки нежитей. Их лица покрыты копотью, клинки черны от
вампирской крови, нарядных латников сэра де Аврано не узнать –
сюрко из дорогих тканей и ламбрекены на шлемах превратились в
грязные лохмотья. Многие кашляют, слышно, как кого-то рвет.
Наместник Шахин что-то взахлеб говорит, и голос его временами
срывается на вопли. Похоже, он малость не в себе. Понятное дело,
шок. Чую, натерпелся наш пузатый друг сегодня страху. Остальные
воины тоже никак не могут отойти от пережитого. Особенно граф
Деррик: лицо у него просто траурное. Да уж, дипломат, это ему не по
паркетам шаркать. Хотя с кочевниками он дрался славно…