— Я не знаю…
— Мы же все равно это легко выясним и сами, — сказала Дарпа. —
Но в этом случае еще и поможем тебе добавить срок.
Насчет срока Дарпа конечно же блефовала, но Кастор этого знать
не мог. На его лице отобразилась внутренняя борьба, и, наконец, он
с трудом выдавил:
— Это мимик из отдела грузовых перевозок.
— Почему ты так считаешь?
— Он сам говорил.
— Как его зовут? — спросил Тэн.
— Винсент.
— Что было у Винсента общего с этой парой?
— Какие-то общие дела. Я не в курсе подробностей.
Через несколько минут стало понятно, что больше они из Кастора
ничего не выжмут. Тэн сухо поблагодарил его за помощь и отпустил.
Тот с радостью убежал, чуть ли не вприпрыжку, как выпущенный на
волю заяц.
— Вот видишь, юлят они все, — сказала Дарпа. — Надо навестить
этого Винсента, хотя я и не люблю мимиков.
— Почему не любишь?
— Я ни разу не встречала среди них гармоничных и
сбалансированных. Они все помешаны на биологической части своих
тел. Будто биология в их существовании — это самое главное.
Экзистенциалисты хреновы.
— Может быть, этот окажется исключением, — сказал Тэн и отпил
глоток настойки из марсианской клюквы. — А ты не разделяешь взгляды
экзистенциалистов?
— Их идеи не стоят выеденного яйца.
Напиток оказался кисло-сладким пойлом с синтетическим яблочным
запахом.
Я и сам мог бы сделать такой из
забродившего баночного сока.
— Как тебе клюква? — спросила Дарпа, заметив его скривившееся
лицо.
Она зашевелилась, и стул жалобно затрещал под ее весом.
— На мой вкус, она могла бы быть и лучше. Скажи, почему из всех
записей ты выбрала именно кадры разговора с тем мимиком,
Винсентом?
— Потому, что в последние дни перед исчезновением они с ним
общались чаще всего и каждый раз при этом были очень напряжены.
Что-то заставляло их нервничать.
— С кем еще они здесь встречались?
— Много с кем, но с остальными они разговаривали без напряжения.
С Винсентом же все разговоры были серьезными и неприятными, если
судить по выражению их лиц.
— Камера не записала данные Винсента, — заметил Тэн.
— По-видимому, он не давал публичный доступ к своей бирке.
— На входе установлена свинья[2],
посмотри, что она разнюхала.
— Сейчас гляну… Ох ты! Наш приятель вовсе не Винсент. Его зовут
Феми, так что лучше говорить «её».
— Она выдала себя за другого, или Кастор перепутал имена?