— Гол! — заорали они как бешеные.
Свисток Арнольда не мог заглушить их ликующие вопли. Ко мне подбежала Лиза.
— Жанна забила! — крикнула она, взглянула на меня, радость мгновенно сошла с её лица.
— Что? Саба ударил?
— Да. Локтем.
Неспособная терпеть боль, я тряслась и плакала как ребёнок, держась за грудь. Девчонки, заметив неладное, подбежали к нам.
— Опять Саба? — сверкнув глазами, спросила Софа. — Мало его камнем долбанули.
— Тихо ты, — шикнула Вика, поглядев на приближающихся мужчин.
— Саба травмировал игрока, — закричала Жанна. — Требуем удалить его с поля!
— Удалить! — девчонки накинулись на Арнольда, в то время как Лиза помогала мне подняться с колен.
Подошедший к нам Саба выглядел одновременно удовлетворённым и озлобленным. Мои слёзы радовали его, но бесили обвинения девчонок, как и гол, пропущенный охранниками.
— Она наткнулась на мой локоть, когда я остановился, — гаркнул он, перекрывая крики.
— Мы не верим! — заорала Мила, выражая мнение всех девчонок, — ты специально подстроил.
Боль в груди затихала, мне стало стыдно за свою слабость и слёзы. Охранники с упоением купались в моей боли, их любопытное злорадство разъедало сильней, чем стыд. Я остро нуждалась в том, чтобы эти четверо индивидуумов держали дистанцию, не подходили ко мне. Их высокий уровень агрессии чувствовался даже на расстоянии, отравляя меня, словно радиация.
Мои страдания не бельё на веревках, развешанное для лицезрения психопатов со стеклянными глазами. Для них я не человек, а – биологическая особь, над которой нужно доминировать, глумиться, бесстрастно с упоением наблюдать, как она корчиться в муках. Стирая слёзы с лица, я отвернулась.
— Объявляю перерыв! — зычно крикнул Арнольд. — Не надо нервничать, мы сейчас разберёмся и всё уладим.
Девчонки зароптали.
— Знаем ваше разберёмся. Вы играете на стороне этих..., — Софа кивнула в сторону охранников, которые злобно хмыкнули в ответ.
— Софочка, умоляю, не нагнетай. Если игрок виноват, будет удаление. Мне нужно поговорить наедине с Юлечкой.
Сюсюканье Арнольда добавляло свою порцию в копилку боли. «Юлечка» в его устах звучала как завуалированная насмешка, глумливая пародия шута.
— Пусть они первые уйдут, — сказала Нина, отстаивая мои права, — чтобы никакого давления на Юлю.
— Вы задолбали своими истериками, — вызверился Бур, — вас ремнём учить надо, чтобы знали своё место.