— Что так долго? Гречка уже остыла. — Лиза с улыбкой повернулась ко мне.
Я ответила ей непроницаемым, холодным взглядом.
— Задержалась.
— А мы с Арнольдом Анатольевичем рисовали, пока вы мылись.
Гнев, жрущий изнутри, требовал выхода.
— Я рада. Можно спокойно поесть?
Боковым зрением я уловила, как Лиза словно скукожилась на стуле, стиснула кружку в руке.
— Дорисовала пейзаж? — Спросила сидящая напротив Вика, дипломатично постаралась сгладить неприятное послевкусие после моих слов.
— Да, только…не совсем пейзаж. Я художественную школу окончила. Хотела дальше учиться на дизайнера.
— И что помешало? — Вика ободряюще улыбалась, не забывая работать вилкой.
Лиза пожала плечами.
— Влюбилась, вышла замуж, переехала в деревню, устроилась работать на птицефабрику. Надо было мужу дом помогать строить.
— И какая должность у тебя на фабрике?
— Сортировщица птицы.
— Что ты там делаешь?
Вика вела с Лизой любезную беседу. От их тарахтения я злилась ещё сильней, с трудом глотая гречку с сухим минтаем. Лучше бы камбалы нажарили, а не самый дешевый минтай. Его ещё надо уметь готовить.
— Да, много чего. Например, в цехе смотрю, чтобы петухов по два килограмма не засунули в ящик, где по три кило. На самом деле, это особо никому не надо.
— Да, — протянула Вика, — интересно.
— Ничего интересного, но платят хорошо. А как дизайнер я дома реализуюсь.
Лиза развернула маленькую шоколадку (на тарелке лежала горка пятнадцати граммовых крошечных шоколадок), бросила смятую обёртку на стол. Я почувствовала себя таким же пустым фантиком, от которого осталась лишь внешняя оболочка. Лиза повернулась ко мне.
— Юль, налить чая? Я уже третью чашку допиваю.
Девчонки как по команде посмотрели на меня, не скрывая любопытства. Неприязненный взгляд Ирочки светился ожиданием, что я ещё вытворю. Ну, хотя бы не скучно им со мной.
— А ты своему мужу минет делаешь?
Градус напряжения за столом резко повысился. Лиза смутилась, порозовела.
— Ну, да.
— Ненавидишь это дело?
Лизе было неловко, но интерес, зажёгшийся в глазах собеседниц, толкнул её на откровения.
— Наоборот. Любимому человеку это приятно делать.
Лиза повернулась ко мне.
— А ты не делаешь, Юль?
— Не-а, меня тошнит, не могу себя пересилить, — посмотрела на Иру. — Не всем, знаете ли, дано.
За столом повисло тягостное молчание. Резко пропала заинтересованность в пикантной теме. На лица девчонок набежала тень, градус неприязни ко мне однозначно повысился, даже Вика нахмурилась. Я же почувствовала злобное удовлетворение. Гадюка внутри меня подняла голову, радостно зашипела.