На ровной площадке бородач соорудил неширокую дорожку примерно полтора метра длиной. Лопату перехватил другой миллионер, тщательно разбивая крупные куски угля. Он окончательно разровнял дорожку и прибил угли. Они ровно тлели, не образуя над собой пламени, над ними лишь струился сизый дымок. В конце дорожки поставили тазик с водой.
Никаких инструкций не прозвучало, видимо, миллионеры знали, что делать, они дружно закатали штаны и приготовились. Убрав лопату, поклонившись зрителям, на угли вступил мужчина, который тщательно ровнял угли. Несколько раз вздохнув, он вступил на дорожку и, не погружая глубоко ноги, прошёл по ней. Впечатление такое, словно он двигался над углями. Мистика! Что только не привидится ночью?
Вступив сразу же в тазик, он вскинул руки в победном жесте. Я поняла, что даже не дышала, глядя на его проход. Лиза стиснула пальцы рук, щёки её горели то ли от жара, то ли от волнения.
— Неужели ему не больно? Угли ведь обжигают!
За первооткрывателем огненной дорожки началось настоящее паломничество. Никто не хотел отступать, тем более под восторженными женскими взглядами. Парень, за которым я наблюдала, попрыгал на месте босыми ногами и, шагнув вперёд, одолел тлеющие угли гораздо медленнее других. Возникло ощущение, что он совсем не боялся.
Слаженный вздох пронёсся между нами. Красиво прошёл, что и говорить. Я не заметила, как у меня на губах появилась улыбка. Неужели, я улыбаюсь? Крепкие икры в подвёрнутых джинсах, босые ноги, движущиеся по углям, сотворили чудо. Первый раз за три недели из унылой ветоши я превратилась в нормального человека.
Мужчина, выпрыгнув из тазика, сделал несколько шагов и присел передо мной, упершись коленями в землю. Я замерла. Чего такое? Посмотрев мне в глаза, он взялся за мою лодыжку. Ошарашенная его действиями, я онемела, не зная, как реагировать. Он аккуратно снял кроссовок, потом носок и поставил мою ногу себе на бедро, со второй ногой проделал то же самое. Мои голые ступни стояли на его бёдрах, обтянутых джинсами, в ответ я лишь глупо моргала. Мужчина тщательно протёр стопы о свои джинсы и поставил ноги на землю, поддёрнул до колен мои спортивные штаны, ещё раз взглянул мне в лицо.
— Надо, чтобы стопы были сухие.
Интонация мужчины заставила что-то тонко завибрировать в моей груди. В голосе миллионера не было ни бесцеремонности, ни напора, которые я ожидала услышать. Он протянул мне руку.