— Нормально. Я ещё на берегу, когда они подъехали, хотела в воду сигануть, но... Раздеваться… перед этими...
Когда в беседке охранники напали на нас, передо мной словно захлопнулся капкан, показалось, выбора нет, и они сделают с нами всё, что захотят. Выбор, оказывается, был. Не подчиниться.
Жанна подошла к двери.
— Забаррикадируйтесь до утра. А там, глядишь, уже не полезут…, я…постараюсь вернуться.
Мне было страшно до обморока, до панической атаки, до леденящего ужаса, но я хотела хотя бы единственный раз в жизни преодолеть этот животный инстинкт.
— Жанна, я провожу.
— Может не надо?
— Я тоже с вами, — поднялась Лиза. — Вдвоём не так страшно возвращаться. Проводим и быстро назад.
Нас никто не удерживал. Девчонки видели, мы с Лизой самое слабое звено. Ира хотя бы упала на колени в попытке противодействия. Если бы Саба ухватил за руку меня, я бы поднялась и молча пошла за ним. Потому что я физически ощущала себя затравленным зверьком не способным к сопротивлению.
Когда муж вечером орал, оскорблял, а на следующий день приносил цветы, я не знала, как реагировать. Понимая, что это ненормально, я начинала больше стараться, угождать, соответствовать. Мне казалось, он меня любил.
Любил? Удобный пуфик для ног ему был гораздо дороже, чем я. Он отравлял меня своей непредсказуемостью, сводил с ума, я всегда была виновата. Моё чистое и гладкое лицо от природы покрывалось прыщами, которые я беспощадно давила, словно наказывая себя. С беременностью я стала ощущать себя вдвойне виноватой за свою неуклюжесть, рассеянность, оплывшую фигуру. Моя никчемность, тупость, ненужность увеличилась в геометрической прогрессии. Появилось ощущение, что он меня ненавидит, с трудом терпит в своей квартире. Последняя сцена в торговом центре была прямым указанием — сгинь из моей жизни.
Не зря я плакала в детстве над судьбой гадкого утёнка из сказки Андерсена.
Жанна вздохнула.
— О кей. Идём вместе спокойно в туалет. После прибавим темпа.
Ох, уж этот злосчастный туалет, точка отсчёта нашего стихийного бунта.
— Никто не хочет? — спросила Жанна, когда мы подошли вплотную к сортиру. — Живот не прихватило?
Конечно, можно было предположить нашу реакцию при нападении охранников. Но у меня живот не скрутило. Трусливый зритель в моём лице чётко отследил последовательность событий, словно я записала на жёсткий диск памяти всю раскадровку. Поднять руку на здоровенных мужиков у меня даже мысли не возникло.