— Ну почему, Лиза очень хорошее имя, так твою двоюродную бабушку
звали Елизавета. А теперь давай уже пойдем домой. А потом ещё
погуляем, — я поднялся на ноги и прошептал почти про себя. — Когда
я выпью все капли и кого-нибудь убью. — Видя, что сын пытается
встать с Лизой на руках, я снова присел рядом с ним на корточки. —
А давай я Лизу возьму. А то ты её уже держал сегодня, а я нет, мне
тоже охота. А ты меня за руку возьмешь.
Взяв дочку на руки, я встал и протянул свободную руку сыну.
Развернувшись, я увидел, что возле французского окна стоит Мария и,
приложив руку к сердцу, смотрит на нас широко открытыми
глазами.
— Ты как? — я подошёл к ней.
— Я думала, что у меня сердце остановится, когда узнала, что
дети пропали, — простонала она. Я осмотрел её. Она была бледна, но
на ногах стояла крепко и умирающей не выглядела. Тогда я решительно
протянул ей дочь. — Познакомься с Лизой.
— С Лизой? — Мария взяла её на руки, прижала к себе, а я в это
время подхватил на руки Пашку.
— Да, мама, с Лизой. Ей нравится, вот сама посмотри, —
наставительно проговорил сын.
— Да, точно, нравится, — Мария слабо улыбнулась.
— А мы пойдем сегодня все вместе гулять? Я Лизе обещал, когда
бабочку показывал.
— Да, только сначала вы поедите. Маму и Лизу осмотрит Кондоиди,
а я переоденусь, — поведя плечами, я ощутил, что рубашка насквозь
мокрая от пота. — Ты справишься? — спросил я тихо, а Мария
решительно кивнула.
— Мне помогут. Иди, переодевайся. Мы с детьми здесь поедим, а
потом пойдём гулять.
У меня словно камень с души свалился. Именно в этот момент я
понял, что всё будет хорошо. Иначе и быть не может.
Я вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Ко мне подбежал
бледный Бехтеев.
— Фёдор Дмитриевич, если я кого-то из них увижу, то, клянусь,
возьму грех на душу. — Уточнять, кого я имел в виду, было не
обязательно, Бехтеев сразу всё понял. — Сегодня я отдыхаю с семьей.
А к завтрашнему дню подготовь всё, что я недоделал, у меня очень уж
много долгов накопилось.