Умом я понимала, что мне нужно в клан показать ногу Леону и Альбине. Получить свою порцию нагоняя за не соблюдение строго постельного режима и лечение. Но боль была настолько сильной, что тупила порывы разума. В голове только и крутилось: домой, под одеяло, спать.
Уже даже есть хотелось все меньше. Я не понимала, что происходит. Случилось ли что-то с Тенью или с Линой?
Недостаток информации и собственное бессилие подкашивали ноги. Хотелось закрыть глаза, открыть, и чтобы все решилось. Или перемотать время назад. До того, как Тень выпил эту злосчастную пилюлю. С того момента моя жизнь покатилась под откос.
Я бы даже отреагировала на его попытку напоить меня стимулятором зверя по-другому, куда спокойней. И никакого дурдома бы не было. Мы бы смогли поговорить нормально и…
Отказался бы тогда Тень от меня?
Замутило. То ли от голода, то ли от мыслей.
Я посмотрела на телефон, который вот-вот грозил разрядиться. Странно, что Сеня ни разу не позвонил.
Когда я получила сообщение с незнакомого номера: “@%&” - наш с Тенью код вызова на место встреч, то оставила медолиса в архиве. Попросила тут же позвонить, если он что-нибудь найдет. Но мне звонила мама, папа, даже брат. Я врала, что нахожусь в квартире, отдыхаю, сплю. Отмахивалась от попыток приехать меняя навестить. Но ни Тень ни Сеня не звонил.
Самой набрать наемнику мне не хватило смелости. А ведь раньше звонила постоянно, а он отвечал, даже когда был на задании. Сначала спрашивал, что случилось, и, убедившись, что все в порядке, шептал краткое: “Перезвоню”.
Я с ним могла болтать часы напролет. Делилась всем. Как с подружкой.
Сейчас мне это казалось таким глупым.
На последние деньги заказала такси, задушила жабу и добралась до пустой съемной квартиры. Как поднималась наверх - лучше никогда не вспоминать. Через водопад слез из глаз, потому что нога горела болью.
Я рухнула на промятый диван, стянула со спинки плед и мгновенно заснула.
Я резко проснулась от громкого звука. На инстинктах приподнялась на руках над диваном, сонно щурясь в сторону выхода из комнаты.
- Тень? - сипло спросила я.
Наемник держался рукой о дверной косяк и шатался. Весь грязный, с черными разводами сажи по лицу, он смотрел на меня так, будто я умерла и воскресла.
А потом засмеялся громко, откинув голову назад. И этот смех сотряс чашку на столе, хрусталь старой люстры, мои легкие.