Со стороны входной двери что-то подозрительно лязгнуло, и я
облилась холодным потом. Однако звук не повторился. Возможно,
кто-то случайно задел ручку, проходя мимо… Меня сбросило с кровати,
как пружиной. Судорожно кутаясь в одеяло, я выглянула в прихожую,
распахнула дверь в ванную. Пусто! Проверить в шкафу? В голове
нарисовалась иррациональная картина связанного инспектора с кляпом
во рту…
Я дёрнула дверцу — и чуть не расплакалась от облегчения. Моё
платье висело на плечиках рядом с мужской рубашкой. Внизу — мои
туфли и небольшая дорожная сумка красно-коричневой кожи. Сбоку, на
полке — мои колготки и бельё, всё аккуратно сложено и в полной
сохранности.
Одеяло сейчас же полетело на кровать. Так воин картинным жестом
сбрасывает плащ перед решающей битвой. Я сгребла в охапку своё
имущество и кинулась в ванную. Там хоть запереться можно.
На полочках нашлись мыло, гель для душа, зубная паста… А ещё
щётка и расчёска. Мгновение я колебалась. Но после того, что
произошло ночью, о каком "негигиенично" может идти речь?
Полотенца были ещё влажными.
Значит, Мэт Даймер успел помыться, одеться, прибрать в комнате,
задёрнуть портьеры так плотно, что утреннему свету не осталось ни
единой лазейки, — а я не проснулась.
Последний взгляд в зеркало: вид бледноватый, но вполне
пристойный, если не считать лёгкой припухлости губ и век. Спать мне
пришлось всего ничего…
В коридоре то и дело слышались шаги, голоса, характерные звуки,
с которыми горничные перемещают тележки для утренней уборки.
Главное, не суетись, Симона. Не озирайся, шагай уверенно. И не
забывай повторять: "Я в рабочем режиме, иду на деловую встречу. На
мне деловое платье, и у меня деловая встреча".
В холле кишел народ. За стойкое портье дежурили трое в чёрных
фирменных пиджаках — мужчина и две женщины. Женщины были заняты с
постояльцами. Мужчина, казалось, не спускал с меня глаз. Сейчас
окликнет: "Из какого вы номера?" И напустит охрану…
Спас меня посыльный из цветочного магазина. Вошёл через боковую
вертящуюся дверь с букетом крупных белых цветов необычного вида и
обратился к свободному портье. В эту дверь я и вышмыгнула, словно
белка из силка.
В вышине синело небо, мир был прекрасен и по-утреннему юн. Жаль,
мою сторону улицы накрывала тень гостиницы — обочину дороги, клёны
вдоль неё и тротуар. Зато противоположная сторона купалась в
солнце: задорно сверкали витрины магазинчиков и кафе, жёлтые стены
домов смотрелись ярко и весело, календула на окнах радовала глаз.
Хотелось туда, к свету и теплу. Но в воздухе плыл аромат свежей
выпечки, и я обнаружила, что зверски голодна.