–
Да пойми же – те, кто слишком сильно доверяли этой всей ерунде,
погибли! – упрямо заявила она, сверкнув васильковыми глазами. – Ты
не понимаешь, с чем связался…
–
И что же с ними стало?
Девчонка открыла было рот, но нас грубо
прервал мой старый знакомый десантник, резво выскочивший из-за
палатки. В три прыжка он подлетел к нам и схватил меня за отворот
куртки, играючи подняв в воздух.
–
Не смей. Приближаться. К ней! – выталкивая слова через стиснутые от
ярости зубы, произнёс он.
И
куда делось его смущение...
–
Паш, ну ты чего?
Полина повисла на его руке, но её кошачьего
веса он будто и не за метил. А я наконец, понял, кого именно она
мне напоминает. Ну да, и фамилия ведь одинаковая, мог бы и раньше
догадаться. Тормоз, как есть.
–
Поверь, на блондинок у меня теперь стойкая аллергия, – усмехнулся
я, болтая ногами. – Ничего твоей сестре не…
Удара даже не почувствовал, настолько тот
случился быстро. Просто – раз! И свет в голове резко потух. Резвый
паренёк, чего тут скажешь, Родина может гордиться. Его с таким
талантом, да в медбратья к Кирсанскому… Тот с руками бы оторвал
ценный кадр.
Очнулся я уже на земле, под аккомпанемент
гудящей на одной ноте головы. Повезло упасть неподалёку от стройной
осинки, иначе вряд ли сознание вернулось бы так быстро. Бедное
деревце уже начало ронять пожелтевшие листья, не дождавшись осени.
Что-то я часто отрубаться начинаю, словно впечатлительная барышня
какая. Нехорошо.
Трети красной шкалы здоровья как не бывало.
Ничего себе, пропустил хук! Перед глазами всё плыло, не давая даже
вызвать интерфейс, чтобы посмотреть состояние организма. Мне только
ещё сотряса не хватало для полного счастья. Да и челюсть чего-то
подозрительно онемела, а я ведь ещё даже не покушал ни
разу.
–
Тимофей, ты меня слышишь?
Меня легонько потеребили за плечо.
–
Угу, – промычал я и попытался хотя бы сесть.
Пока вынужденно отдыхал, народу под навесиком
успело прибавиться. Помимо раскрасневшейся Полины и её
неуравновешенного брата, нашу весёлую компанию пополнил Сергей
Петрович и ещё какой-то незнакомый кряжистый мужик в кепи без
кокарды, явно отставной военный. Камуфляж сидел на нём так же
естественно, как на матёром леопарде собственная шкура, включая
подсумки с ремнями и внушительный тесак на боку. Уверен, если он
подпрыгнет на месте, ничего даже не брякнет. Надпись над его
головой гласила, что это