Даже мне хочется, что говорит о психически больных. Или я теперь тоже в их стане? Если да, то Лютый не удивится моему участию в этом гребанном аукционе. Пожалуй, начну там себе девчонок выкупать. Всяко лучше, чем под извращенцами страдать! Наверное. Надо эту мысль обмозговать, но позже.
Лютый-Лютый, Лютик-цветик. Цветик-семицветик, блядь, если верить слухам о его ориентации.
Сижу в кабинете за столом и барабаню пальцами по столешнице. Надо с этим цветиком что-то решать.
Для начала — проверить границы берегов.
Набираю номер, известный очень ограниченном кругу лиц, — личный мобильный Лютого.
— О, Пахом, жив еще? — раздается голос бордельного босса.
— Не дождешься, Лютый. Ты мне тут знатно дорогу перешел, когда моего брата в долги втянул, — опускаю я его с небес на землю.
— Не беспредель, Пахом! Твой брат мне реально должен! — пытается давить на совесть.
Только где он её у меня видел?
— Видишь ли, мальчик мой, — говорю, — тут такой расклад. Если моему брату нужны деньги — он идет ко мне. Но если, — и я повторю ни раз — если он идет не ко мне, то его следует отправлять ко мне, а не в долг ему отслюнивать. Ты дал ему в долг, чтобы раком нагнуть меня и мою семью? А ты знаешь, как я отношусь к своей семье, — отрезаю я.
— Пахом, все не так, не кипишуй! Я все обосную, брат, — уже реально скулит этот придурок.
— Не брат ты мне! — отрезаю я и отбиваю вызов.
Лютый тут же перезванивает. С неохотой снимаю трубку.
— Чего тебе? — бурчу недовольно.
— Пахом, я не хочу ссориться. Это никому невыгодно, — мямлит Лютый.
— Не, Лютоша, ты не путай теплое с мягким! Это только тебе невыгодно. А я бы прессанул тебя улыбчиво! — издеваюсь я над бордельным воротилой. Грозен он только с девками своими.
— Еще раз ты меня так назовешь! — рычит Лютый в бешенстве.
— И? — ехидничаю я, зная, что против меня этот щен зассыт.
Пару лет назад мы с братками собрались в сауне на сходняк, и какая-то сука нас сдала, налетели маски-шоу. И пока все шкерились от спецуры по дальним нычкам, я один вышел и послал нахер их полкана со всеми его полномочиями. Тогда один боец полез меня угомонить, и я знатно опустил его при всех. До сих пор все боятся со мной связываться — как бабка отшептала.
Вот и сейчас Лютый идет на попятный.
— Не надо так, Пахом! — уже тише говорит он и сам отключается.