Вторая группа это те самые химеры с фермы Анарика. Больше не
откуда. Аристократы зарабатывали на выращивании кристаллов. Как
давно, он не знал. Эта основная масса чудищ оттягивала на себя
много маны и боевые маги вынуждены были расчищать от них
гражданские объекты. Основные погромы учинили именно фермерские
отродья. Значит, в смерти его родных виноваты родственники
Лавии.
Теперь есть точка опоры и конкретные виновные лица. Он уничтожит
эту семейку. Её влияние, репутацию, экономику и политические
связи.
И если раньше он мог прикрываться речами, что месть ничего не
решит и лишь опустошает, то сейчас Марк был не против такого
опустошения. Когда заканчиваются консервативные методы, в ход идут
хирургические инструменты. При одной мысли об этом у него появилась
откуда-то энергия и силы на создание нового плана.
* * *
Бруно отмывал руки в тазике от засохшей крови и дерьма, которое
вываливалось на него с каждого проткнутого «обывателя». Сегодня они
потеряли одного хорошего товарища и ему, как главе отряда,
предстояла тяжёлая беседа с родными погибшего.
Он тщательно вычищал ногти, чтобы не нести с собой в семью смрад
войны. Все принесённые жертвы и общие усилия голюдей делались не
для того, чтобы потешить эго Бефальта или его брата Гурга. Нет. Это
их выбор. Бруно и его парни решили оборонять город во чтобы то ни
стало. И если бы его наниматель сказал бездействовать, он бы тут же
с ним распрощался.
В последние годы они неплохо поработали над репутацией мессаллы.
Их ночные патрули снизили уровень преступности до минимального. А
раздача припасов и бесплатное лечение позволяло беднякам переживать
страшные зимы.
Помимо основного отряда в теперь уже двадцать девять голюдей, у
них были и молодёжные единицы, занимавшиеся вывозкой мусора,
помощью старикам и надзором за порядком. Это были глаза и уши Бруно
в разных частях города. Больше сотни мальчишек.
Также со своей дружиной они вскладчину вошли в долю в десяток
мелких предприятий и имели общий фонд, с которого деньги
распределялись уже по всей организации. Если в чей-то дом приходила
беда, то всегда обращались к Бруно. Он всё уладит, успокоит и
сделает, как надо. Жители мессаллы любили его.
Бруно не был добряком и прошёл тяжёлый путь наверх, но одно он
понял очень хорошо: для того чтобы брать больше, нужно уметь
отдавать. Вот и сейчас рядом с ним стоял беглый каторжник с
изуродованным лицом и умолял дать ему работу.