Выбрался я из-под лестницы весь вспотевший. Бургачёв на меня
посмотрел, губы скривил, но ничего не сказал. Только на бутончик в
руке глянул, усмехнулся гаденько так, и зашагал к воротам.
Я — за ним. В голове кавардак, в руке — цветочек, на душе —
маета.
На повороте дороги нас ждала запряжённая парой лошадей
полицейская повозка.
Там уже сидели и ждали только нас полицейские в мундирах. Ещё
один мундирный прохаживался возле лошадей, поглядывая на небо и
нетерпеливо притопывая ногами.
Мы с Бургачёвым залезли в повозку.
После выпитого с морозу чая с баранками, девчоночьих ладошек под
лестницей и вообще всего, что случилось, меня разморило.
Я уселся с краю, прикрыл глаза и задремал. Мне бы сейчас
смотреть во все глаза, суетиться, расспрашивать о том, о сём — что
да как в этом мире… Но я заснул.
Проспал всю дорогу и проснулся только, когда мы остановились, и
полицейские дружно полезли из повозки.
Меня растолкали, я спрыгнул на мостовую.
День клонился к вечеру. Мы прибыли в город. Мой город, который
было не узнать. Куда делись многоэтажки, телевышка, спутниковые
тарелки, кондиционеры на стенах, трамвайные пути и вездесущие
маршрутки? Где асфальт, блестящий под лучами фар? Где дорога с
зебрами и светофорами, перечёркнутая лежачими полицейскими? Где
заправки, машины, рекламные щиты?
Ничего этого не было и в помине. Никаких многоэтажек. Три этажа
— предел. Разве что декоративные башенки, мансарды и балконы. Да
ещё купола соборов, которые тут и там возвышались над крышами.
Повозка наша остановилась возле двухэтажного дома, и пока я
озирался по сторонам, последний мундирный полицейский уже скрылся
за распахнутыми воротами.
Смотрю — а машинка антикварная тоже здесь. Стоит поодаль, на
другой стороне улицы. Возле руля — уже знакомый мордатый водитель,
а на пассажирском месте белеет шарфом давешний начальник. Как его
там — Иван Витальевич.
Бургачёва окликнули от машины, так он мелким шагом к ней
подсеменил, подхалим. Аж изогнулся весь, шею вытянул, начальнику
внимая.
Потом обернулся и мне рукой махнул.
Иван Витальевич сидел весь важный, руки на рукояти трости
сложил, лицо в меру суровое — в соответствии с моментом.
- Вот что, голубчик, бумаги подготовьте, да не мешкая. Капитану
отдадите, он мне передаст. Дело это срочное, промедления не терпит.
Не каждый день инородные проститутки высшего разряда под нож
попадают. Рядом с такими людьми...