— А ты, ещё дочерью называешься? Всё знала и ничего мне не сказала!
На этих словах она подошла и ударила меня по лицу. Прикрыв ладонью, место пощёчины, я неверяще посмотрела на неё. Только вот во взгляде матушки не было и тени раскаяния. Я смотрела в её холодные глаза и пыталась понять как так. Вокруг меня стояла тишина. Точнее не так, в ушах так шумело, что я не могла воспринимать никакие другие звуки. Единственное, что я услышала, и то словно сквозь вату, которую мне с избытком забили в уши, так это чей-то вскрик. А спустя пару мгновений я почувствовала чьи-то горячие объятия на своих плечах. Не сразу сообразила, что это была Екатерина Георгиевна. Смяв её бордовую кофточку, я просто разревелась. А в голове застрял один вопрос: "За что она так со мной?""
Но не это стало точкой в наших с матерью отношениях. Перед нашим отъездом в Россию я созвонилась с ней и сообщила о вылете. Даже, глупая, дату и время вылета назвала.
"— Конечно, дорогая, я приеду проводить вас! — весело произнесла она."
Только вот так и не приехала. Уже находясь в комнате ожидания, я вновь набрала маме, только вот получила ещё одну "пощёчину"
"— Кристина, о чём ты? — зло поинтересовалась она, когда я напомнила о вылете. — У меня нет времени. Мы с Джерардом через три дня едем в Лос-Анджелес, на конференцию. И сейчас у меня совершенно нет времени, чтобы ехать к Вам в аэропорт. Мне срочно нужно выбрать подходящее платье."
Именно в этот момент я поняла, что мамы то у меня так таковой и нет. Сколько себя помню моими делами всегда интересовался папа. Мама же вспоминала обо мне, когда она хотела похвастаться своей дочуркой."
Конечно, не стоит считать, что после того случая я стала звать Екатерину Георгиевну мамой, нет. Женщину я называла строго по имени и отчеству, ну или сокращала, когда общалась с друзьями.
А вот переход с ЕГи на маму прошёл неожиданно даже для меня…
"Просто в тот день мы готовили на кухне, точнее мачиха учила меня. Всё было как обычно: мы общались, готовили. И вдруг раздался телефонный звонок. От неожиданности я дёрнулась и порезалась, ну, и конечно же вскрикнула. Екатерина Георгиевна тут же подбежала ко мне:
— Кристин, что случилось? — и такое беспокойство было на лице женщины, что даже я не поняла как произнесла:
— Мама, я порезалась! — и голос прозвучал так жалобно, даже по-детски как-то.