Щербаков улыбнулся. Не очень добро. Уставился на меня.
— Знаю, Миша, знаю. Это его психологические шуточки. Пытается
вывести нас из равновесия.
Рокотов успокоился. А я, наоборот, встревожился. Этот Щербаков
хорош. Очень хорош. Сразу раскусил меня.
— Раз ты такой умный, давай сразу к делу, — я специально
обратился на ты. Чтобы спровоцировать собеседника. — А то у меня
мало времени.
Сказал, а сам уставился на Щербакова. Тот снова усмехнулся.
Сдержался.
Хотя вот оно. Я заметил, как у него дернулась щека. Еле заметно,
но все же. Ага, вот ты и попался.
— Хорошо, Ян Юрьевич, — ответил полковник. И не удержался: —
Хотя я попросил бы вас соблюдать правила хорошего тона. Иначе мы
аннулируем все договоренности. А вами займется прокуратура.
Я удовлетворенно кивнул. Своего добился. Выявил слабую точку.
Щербаков властный и авторитарный. Не терпит непослушания. Не может
долго выдержать напряжения. Давно уже не был в поле.
Возможно, когда-то был хорошим оперативником. Но сейчас
превратился в кабинетного работника. Для которого важнее мнение
начальства. И послушание подчиненных. Хорошо, очень хорошо.
И еще. Раз он спрятал фото родных, значит, панически боится за
них. Не хочет ставить под удар. Это вторая его слабость.
— Как скажешь, дружище, — согласился я. — Только, все-таки,
позволь на ты. Это способствует укреплению доверия и созданию
атмосферы дружбы. А мы ведь хотим дружно прищучить этого чертова
Тузика?
К чести полковника, он сдержался. Кивнул, улыбнулся. Хотя и
видно, что заставил себя.
— Хорошо… Ян. Давай приступим. Раз ты так торопишься. Но сначала
познакомься с другими членами следственной группы.
Дверь в кабинет открылась. Вошли другие люди. Пятеро человек.
Двое в гражданских костюмах. С галстуками. Двое в мундирах
милиции.
А пятая - красивая девушка. В строгом деловом костюме. Что,
впрочем, делало ее еще ослепительнее. Она холодно кивнула мне и
уселась напротив.
— Ну, привет, Аня, — сказал я, глядя на Белокрылову. — Рад тебя
видеть.
***
В то же самое время, когда в кабинете Щербакова началось
совещание по Пиковому тузу, в самолете Як-40, выполнявшему
внутренний рейс Воронеж-Москва, возникла нештатная ситуация. Очень
даже нештатная.
До окончания полета осталось минут двадцать. Двадцать пять
пассажиров. Три члена экипажа.
Двигатели мерно гудели. В иллюминаторы виднелось небо, укутанное
в пухлые белые облака. Большинство пассажиров спали. Некоторые
читали газеты или книги.