— Сколько вам надо? — спросил он, резко взмахнув ружьем. —
Сколько еще?
Хм, какое время назвать? Чтобы не слишком быстро. Но и не
надолго.
— Полчаса максимум, — заверил я. — И вы все получите.
Ромов посмотрел на меня. Я продолжал глядеть на него. Упер
взгляд в переносицу. Мысленно повторял: «Поверь мне. Поверь».
— Ладно, — сказал Ромов. — Ты врач? Займись пассажирами. Пусть
они заткнутся.
Он повернулся и отправился обратно в кабину пилотов. Оттуда
вышел четвертый. Низенький, толстенький. С брюшком. В руках обрез.
Глаза маленькие, узкие. Этот готов на все.
Почему? Да потому что рукава рубашки у него запачканы кровью. И
его это нисколько не смущало.
И еще я заметил у него татуировки на тыльной стороне кисти.
Значит, сиделец. Умеет обращаться с оружием. И не боится пускать
его в ход.
Ну что же. Сделаю то, что приказали. Я подошел к парню. Присел
рядом. Осмотрел. Вывих челюсти. Синяк на лице.
Я сказал:
— Сейчас я тебе вправлю челюсть. Сиди тихо. Расслабь рот.
Парень кивнул. Я приподнял его подбородок. Надавил на челюсть.
Вниз и назад. Большие пальцы снизу.
Не рывком, а сильным и умелым движением. Пока не почувствовал,
как челюсть будто бы с щелчком встала на свое место. Словно вставил
заводскую деталь в родное гнездо.
— Ай! — сказал парень. Потер челюсть. — Ай. О, спасибо.
Наконец-то!
Я обвязал его рот рукавом куртки.
— Помолчи пока что. Не открывай рот широко. И не лезь в
драки.
Так, теперь второй. Тут похуже. Огнестрел. Хорошо, что пуля
навылет. Я сменил повязку. Больше ничего не сделаешь.
Хотя, можно попробовать заглушить боль. Гипноз часто применяется
для анестезии.
Я посмотрел на бандитов. Ромов в кабине. Остальные трое
неподалеку. Бобров и Новгородов сзади. Толстяк спереди, возле
кабины. Отлично. То, что надо.
— Я сейчас его расслаблю, чтобы ослабить боль, — сказал я
толстяку. — И уменьшить кровотечение. Как тебя зовут, дружище?
Толстяк кивнул.
— Витя Жулев. Ладно, давай, работай. А потом иди и поторопи там.
Пусть тащат бабки. И побыстрее.
Я улыбнулся.
— Ох ты, а у меня дядька по фамилии Жулев. Ты не из Калуги,
случайно?
Толстяк покачал головой.
— Работай, давай, — повторил он.
Я кивнул. Продолжая улыбаться. Потом посмотрел на раненого
пилота. Вернее, на бортмеханика. Его звали Копытин Гриша. Уже успел
с ним познакомиться.
— Я сейчас расслаблю и обездвижу мышцы твоей руки, — сказал я,
глядя в глаза бортмеханика. — Это чтобы остановить кровь. Новейшая
методика.