— Продемонстрируй.
— Мне придётся перезапустить всё и начать с начала.
— Если это твоя симуляция, то ты можешь делать всё, что
захочешь. Преврати этот стол в машину.
— Не могу. Я создаю копию реального мира с такими же
ограничениями. Если хочешь, могу вернуться в начало цикла и снова
начать с тобой разговор. Могу передать тебе какие-нибудь слова или
новости.
— Специально вешаешь мне лапшу на уши?
— Я говорю правду.
— Хочешь сказать, что всё вокруг ненастоящее?
— Да.
— А если я тебе нож в глаз воткну?
— Будет больно, но не смертельно, — сказал я. — Просто
перезапущу цикл.
— Что ещё придумаешь?
Понимая, что разговор заходит в тупик, я достал пистолет и
положил его на стол:
— Если хочешь, можешь прострелить мне голову. Я попаду обратно в
свою квартиру.
Она нахмурилась и тревожно огляделась:
— Убери это.
— Как скажешь.
Я спрятал пистолет обратно в кобуру и добавил:
— Можешь передать секретное слово, например. В следующем цикле я
с него и начну.
— Допустим, ты говоришь правду.
— Я не лгу.
— Допустим. Какие ограничения у твоей способности?
— Цикл длится не больше двенадцати часов.
— И я этого разговора не запомню?
— Не запомнишь. Это только моя симуляция. Мой дар так и
работает.
— «Дар», господи… — усмехнулась она, откидываясь на спинку
стула. — Лучше слова не нашлось?
К нам вернулась официантка с подносом в руках и разложила
тарелки с чашками. Я поблагодарил её и, глянув на задумчивую
Викторию, спросил:
— Откуда ты знаешь про УСАД? Про эксфэров?
— Думаешь, я тебе вот так всё расскажу?
— Но я же рассказываю.
— Это не мои проблемы.
— Ладно, — вздохнул я. — Что ты хочешь знать?
— Представься полностью.
— Сейчас Белобородов Константин Андреевич, а до усыновления
звали Грибковым Егором Ивановичем.
— Грибков? — переспросила она, поддавшись вперёд.
— Да, тебе знакома эта фамилия?
— Как сестру звали?
— Анастасия.
Виктория странно смотрела на меня. Я заметил на её лице
замешательство и почему-то был уверен, что она точно имеет к этому
имени какое-то отношение.
— Настя, значит…
— Честно говоря, я сам недавно об этом узнал. Всё наружу вылезло
только этим летом.
— Ты говорил про Пензу.
— Да, — кивнул я. — Мы жили в Пензе, в обычном доме на девятом
этаже. В квартире был сильный пожар примерно семнадцать лет назад.
Родители сгорели, а меня кто-то вытащил на улицу и оставил прямо
там. Сестра же пропала без вести.