Но чего я точно не планировал, того, во что в итоге превратился
этот так хорошо начинавшийся вечер.
День тянулся так бесконечно долго, что Саше в какой-то момент
ужасно хотелось чертыхнуться вслух. К тому же, в свете
произошедшего, мысли в голову лезли совсем дурные и с работой никак
не связанные. Особенный фурор произвело возвращение Ниночки после
очень долгой беседы с проверяющим из Москвы. Филатова подробностей
упорно не рассказывала, лишь шумно вздыхала и томно закатывала
глаза. Это провоцировало острый приступ любопытства со стороны
коллег. Тем более, всем и каждому были известны предпочтения
заводской красавицы в плане выбора поклонников.
Ниночкины ухажеры всегда были, будто с экрана кино. А тут... Ну,
да, не урод, однако, и не красавец. Даже где-то неприметный. Эта
неприметность беспокоила Сашу сильнее всего.
Но, в отличие от остальных, она Ниночку, как раз, весьма
понимала. Виделось в этом Максиме Сергеевиче что-то необычное.
Ощущение, будто он глазами изучает до самого нутра, как рентген. А
еще, странное чувство. Кажется, что смотрит один человек, а
оценивает другой.
Будто назло, Максим Сергеевич из Сашиной головы уходить упорно
не хотел. Как она ни старалась отвлечься, то и дело перед глазами
вновь вставало это безразличное лицо. Особенно взгляд, который она
дважды ловила во время знакомства с нежданным начальством. Человек,
впервые встретившийся на ее пути, ну никак, ни при каком раскладе,
не мог так внезапно воспылать сильной неприязнью. А то, что
неприязнь была, Саша могла дать на отсечение не только руку, но и
ногу тоже, в довесок. Почему? Не понятно.
Когда в отдел вернулась бурно дышащая Ниночка, разбудоражив и
без того маятное сердце Саши, девушке уже очень сильно хотелось
плюнуть на природную скромность, за что ее "добрые" коллеги, совсем
не скрываясь , называли "бледной молью", а затем отправиться на
личное знакомство с Максимом Сергеевичем следующей по очереди. Все
равно оно, знакомство, неизбежно. Мысль о неадекватной реакции
проверяющего категорически не давала ей покоя. Оттого Ниночку, с ее
внезапной заинтересованностью, Саша к концу рабочего дня ненавидела
наверное так же сильно, как пенку на кипяченом молоке в раннем
детстве.
— Эй, Нинуль! – Ведерников все же не выдержал.
Весь коллектив небольшими группами перемещался в сторону выхода,
то и дело бросая взгляды на большие круглые часы, висевшие ровно
над дверью. С каждой секундой сокращалось расстояние до
долгожданной свободы от рабочих обязанностей. Но вопрос Ведерникова
заинтересовал каждого. А точнее ответ, который ждали от
Филатовой.