На пол полетела блузка Аксеновой. За ней рубашка Киселева. Далее расстегнулся ремень и бегунок молнии, позволяющей просунуть ладонь за резинку трусов.
Я смотрел во все глаза, как эти двое, находясь от меня всего в паре метров, ласкают друг друга, подогревая к сексу.
Вот Соня разорвала поцелуй, чтобы опуститься ниже, к шее брюнета, укусила его, отчего Павел вздрогнул, его соски затвердели, однако руки продолжили порочную ласку. Не долго, ровно до момента, пока Соня не соскользнула ниже, разрывая контакт, но лишь затем, чтобы прочертить губами дорожку от груди до его живота.
Я замер, подался вперед, жадно всматриваясь в совершенно вопиюще непристойную картинку.
Аксенова потянула джинсы Паши вниз, снова придвинула лицо, целуя его бедра.
Я перевел взгляд ему между ног. Павел сдвинул трусы, и я мог увидеть головку, что не скрывалась за тканью. Прижатую к телу, возмущенно стоящую вертикально вверх гладкую, красноватую головку. За которую я зацепился, совершенно выпадая из реальности.
Соня подтолкнула коллегу к кровати. Потянулась к его члену… и в следующее мгновение я словно вселился в тело Паши. И видел сочащийся смазкой член прямо перед глазами. Чувствовал, как в ее руке оказалась бархатистость моей кожи. С максимально близкого расстояния смотрел, как она проводила пальцем по вздувшимся венам…
Но стоило только ей прикоснуться к головке губами, я резко проснулся.
Сел в кровати, запуская пальцы в порядком отросшие волосы.
- Что за херня?..
Собственный голос в ночи оглушал.
Сиротливо отразился от стен, возвращаясь к одиноко сидящему на двуспальной кровати и совершенно сбитому с толку начальнику - мне. Которого послали в командировку вдвоем с главным искушением. И поселили в соседних номерах.
Это же так просто, сделать пару шагов по коридору, постучать и пробраться внутрь.
Оказаться на ее территории. Или забрать к себе.
Но я… выжидал.
Если передавлю, она отвергнет меня. Причем, ставя крест на дальнейшие возможности сближения. И совращения.
И сегодняшняя ночь должна открыть мне эти возможности. Раз уж я, наконец, получил вожделенное «да».