Заварив такую крутую коммерческую кашу, Костя принялся названивать по объявлениям, выискивая платежеспособного покупателя. Он отдавал прокат по смешной цене – 130 долларов за тонну, но просил рассчитаться наличными сразу за всю партию. Торговал себе в убыток, желая выручить за 16,5 тысячи тонн стального ассорти 2 145 000 долларов, тогда как все это добро стоило минимум в полтора раза дороже.
Тут и всплыл этот самый Лехман, которого названная сумма ничуть не обескуражила. Несколько раз Костя общался с ним по телефону, уточняя сроки и согласовывая железнодорожные реквизиты получателя. По неизвестным причинам Лехман долго уклонялся от личных контактов, удовлетворившись факсимильными копиями документов, которые позволяли навести справки и удостовериться в том, что фирма «Бриз» не гоняет воздух попусту. Наконец он известил партнера о готовности расплатиться. От Кости требовалось лишь письменное подтверждение того, что получателем проката является отныне фирма «Сталь». И сегодняшние переговоры в лехманском бункере должны были завершиться обменом нескольких белых бумажек на пачки серо-зеленых, с портретами дядюшки Франклина.
Это сладостное предвкушение вполне заменяло Косте недостаток сахара в сомнительном напитке, который, повинуясь настоятельным напоминаниям Лехмана, все же приходилось время от времени прихлебывать.
– Еще чаю не желаете? – любезно осведомился Лехман, выставив на обозрение собеседника все богатое металлокерамическое оснащение своей ротовой полости.
«Нет! – мысленно отрезал Костя. – Денег желаю, морда твоя семитская!»
– Спасибо, достаточно, – вежливо ответил он и решительно бухнул на стол кофр, из которого извлек прозрачную целлулоидную папку. – Здесь оригиналы документов. Можете ознакомиться. Удостовериться, так сказать, в моей благонадежности.
– Зачем? – Лехман состроил оскорбленную мину почтенного семьянина, которому предложили подглядывать сквозь щелочку за переодевающимися подружками его дочери-школьницы. – Я и на комбинате не поленился побывать, и в тресте… Все в порядке, уважаемый! Я вам верю! – Еще не доведя свое пылкое признание до конца, он все же полез в папку, откопал там письмо о переадресовке проката и уткнулся в нее носом, чуть ли не обнюхивая каждую строчку. – Угу, угу, – приговаривал он, а, дочитав текст, поднял глаза на Костю и одобрительно произнес: – Что ж, это то, что от вас и требовалось. Каковы будут наши дальнейшие действия?