Знай я о счете, я могла бы не продавать второе поместье. Могла
бы не закладывать украшения, доставшиеся от бабушки. Могла бы
сохранить лошадей. Я могла бы…
Ничего.
Ни тогда, ни сейчас!
Счет создал отец и до скончания лет закрепил его за Самюэлем,
словно двухмиллионного фонда было мало. Только брат вправе решать,
куда направлять средства, в каком объеме и когда… пока я бьюсь с
его кредиторами и ночами не сплю от ужаса. А самое нелепое - не
обмолвись помощник банкира, я бы не узнала о неустанном исполнении
распоряжений по личному счету Самюэля.
Каждый месяц. Пятнадцать тысяч ривров. Куда, кому, за что?
Я горела желанием узнать ответы на эти вопросы всю дорогу к
дому, преодолевая рябь в глазах, повышенную слабость и тошнотворное
разочарование. Рвалась вперед, не замечая обеспокоенных взглядов
Тои, неустанно твердящей об отдыхе перед последним броском.
- Зачем вам говорить с ним сейчас? Намылите ему шею потом… Если
позволит, если удастся, - увещевала она, не забывая страховать меня
со спины на случай падения… от злости. – Пусть титул ваш, но
господин-то старше, сильнее, пьянее наверняка. Двинет, и не
заметит!
- Пусть только рискнет! – вспыхнула я. – Герих его
уничтожит.
- Принц, конечно, может. Но что к тому времени останется от
вас?
Я остановилась.
Не из-за страха, нет. Меня качнуло, и ничтожное расстояние от
наемного каба у ворот до парадного входа показалось непреодолимым.
Не вовремя ноги налились свинцовой тяжестью, сердце застучало о
самые ребра. Вдох дался с трудом, выдох был долгим, обрывочным, но
я совладала с собой и медленным шагом продолжила продвижение
вперед.
- Что ты предлагаешь, смолчать? Не подать виду? Подавить
недостойную для леди вспышку гнева? Заесть ее, запить…
- Перенаправить, - ответила южанка. – Поговорите позже. Сейчас
же можно от души отомстить.
- Каким образом, хотелось бы знать? – спросила раздраженно.
- У вашего брата гости, - кивнула она на стоящих во дворе
лошадей и экипажи, прищурилась и предложила: - Давайте…
напакостим?
В другое время я бы ее устыдила, напомнила о незыблемых правилах
уважения слугами господ, сейчас же махнула рукой, желая услышать
варианты.
- У нас на подворье ради проказ часто портили одежду, в шляпы и
кепки насыпали муки, платки для лица пачкали дегтем, сшивали локти
рукавов или штанины, сонным поили лошадей, слабительное подсыпали в
еду или перченого в воду… Через печные трубы забрасывали в дом
сычей, в свечи добавляли капли абросы, чтобы те чадили безбожно.
Чем-нибудь смрадным обмазывали ручки шкафов, с дверей снимали
петли, а с окон щеколды. Еще меняли указатели на дорогах,
разбрасывали потешные листовки, но это пакость большая, только на
праздник Весенней капели.