Все его мысли и чаяния были посвящены вверенной ему воинской части, солдатам и офицерам. А людей у Бурнашева было много – общее число военнослужащих в части переваливало за тысячу. Он мог бесконечно планировать, как улучшить быт подчиненных, без устали выбивая деньги из центра для реализации своих идей. Любил прогуливаться по территории, подмечая мельчайшие детали, которые недосмотрел завхоз. «В коридоре перегорела еще одна лампочка, надо сказать Петровичу», «щеколда на калитке отваливается, и куда только глядит Петрович», – подобные мысли крутились в голове Игоря Алексеевича во время таких прогулок.
Полковник Бурнашев уже многие годы возглавлял танковую воинскую часть, которая дислоцировалась вблизи Новосибирска. Его безупречная служба была отмечена многочисленными медалями и наградами. Коллектив, который находился в подчинении у Игоря Алексеевича, уважал его, а не боялся, как это часто бывает в военных гарнизонах. Осетины, русские, якуты – служащие с разных концов России сосуществовали на огороженной территории, и конфликты среди солдат были крайне редки. Бурнашев всегда знал, что происходит в доверенной ему части, и неуставные отношения, случаи нарушения дисциплины пресекал на корню.
Выглядел полковник лет на 50 с хвостиком: между седых кустистых бровей пролегла глубокая морщина, которая не исчезала даже тогда, когда он улыбался. Спокойный прямой взгляд его холодных серых глаз, казалось, проникал в самое сердце и делал больше, чем цифровой полиграф: у подчиненных моментально пропадало всякое желание приврать или умолчать о чем-то.
Репутация Бурнашева и слухи о его воинской части распространились далеко за пределы Новосибирска, и семьи готовы были на многое, лишь бы их сыновья проходили службу именно в этой части. В ход шли деньги, связи, попытки соблазнения – российский люд с фантазией, способен на многое. Но в часть попадали не иначе, как по распределению из призывного пункта. Бурнашев на все просьбы лишь пожимал плечами, многозначительно указывая крючковатым пальцем вверх и приподнимая свои совиные брови, мол, не в моей это власти, граждане. Такой прием обычно срабатывал, и ходоки растворялись в коридоре. Особо настойчивым (чаще всего это были дамы) он зычным басом объяснял вежливо, но твердо, что он, конечно, и мог бы (тут он задумчиво и довольно кокетливо поводил бровями), но их сыновьям это не поможет попасть в часть никоим образом. В любом случае, молодое пополнение – так командование называет недавно прибывших военнослужащих – обычно с облегчением вздыхало, получив определение в эту воинскую часть.