И эту выправку свою
Являть и в шаге, и в строю.
Без подготовки строевой
Всё обернётся ерундой,
Без этой самой подготовки
Кадет не воин – хрен неловкий…
О вкусах я не говорю —
Они любыми могут быть,
Но как оркестр играл «Зарю»,
Мне и до смерти не забыть!
Вот звуки гимна отзвучали,
Потом внезапно, как судьба,
Бой барабанов, и в финале
Поёт волшебница-труба.
Мотив-то вроде безыскусный,
А в душу рвётся напролом,
И я, воробышек безусый,
Себя вдруг чувствую орлом!
Оркестр играет две минуты,
А я стою, непобедим,
Глаза блестят, аорты вздуты,
В крови сплошной адреналин.
Давно уже я не в строю,
Но навсегда запомнил я,
Как исполнял оркестр «Зарю»
В кадетских летних лагерях.
Шинельку чёрную обрезав
Так, что почти был виден пуп,
Я по-суворовски был дерзок
И, как теперь я вижу, глуп.
Но чем тогдашний ум мой мерить,
Когда я, намочив штаны,
Тянул штанины на фанере
До непомерной ширины?
Матросский клёш, в обтяжку ляжки,
Шагаю фертом, нос задрав,
И – прочь пружину из фуражки,
Фуражку стильно изломав.
Топчу индийскими туфлями
Асфальт, блестящий, как стекло,
Иду с ближайшими друзьями
К девчонкам в ЦПКиО.
Всё это, помнится мне, было
Каких-то сорок лет назад,
Меняли шило мы на мыло,
Кромсая чёрный свой наряд.
Но таково влиянье моды
На неокрепшие умы —
Жизнь по Уставу не свобода,
В душе свободны были мы!
Какой там Зайцев и Юдашкин?!
Мы, вставив ниточку в иглу,
Творили сами моду нашу
В ночной казарме в СВУ.
Ах, поцелуи до рассвета
На лавочке ночного парка
Половозрелому кадету
Казались сказочным подарком.
Дендрарий, помнишь эти ночи,
Когда, презревши дисциплину,
Я целовал деви’чьи очи
И гладил выгнутую спину?
За эти ласковые взоры,
За эту шёлковую чёлку
Я уходил через заборы
В очередную самоволку.
И ничего я не боялся,
И ни о чём плохом не думал,
Когда с девчонкой обнимался,
На все уставы молча плюнув.
Мне боком вышли те походы
И не сыскать теперь ответа,
Куда ушли так быстро годы
И где теперь девчонка эта?
Но знаю, помнит всё Дендрарий,
Ему за это в каждой строчке
Я бесконечно благодарен
За те волнующие ночи…
Привет, вместилище воды
С зеркальной гладью из слюды!
У друга верного на даче
Мы под пивко весь день рыбачим.
Презрев заботы и труды,
Приехал я на Увильды,
Мне друг сказал, что от болезней
Рыбалка всех лекарств полезней!
Здесь от душевных тяжких ран
Умчит меня катамаран —