– Не знаю, что сказать. Не вижу выхода, – помотал я головой.
– Ты пессимист, мой друг, – улыбнулся Раламбу. – Если бог наделил нас способностью надеяться, значит, все не безнадежно.
– Ты о нем хорошего мнения, Раламбу, – сказал я.
– А как иначе? Всегда нужно к чему-то стремиться… пытаться что-то изменить. Или ты готов стать… шлюхой Массажиста?
– Все люди делятся на шлюх и неудачников, – задумчиво пробубнила Мамфо. – А на Алакосо они делятся на шлюх и покойников.
– Есть исключения, родная, – возразил ей Раламбу.
– Какие?
– Катя Лебедева, к примеру.
Глаза Мамфо округлились:
– Летчица?! Она не в счет. Ей все равно долго не продержаться на своем островке. Она раздражает Юджина. И не его одного…
Раламбу выпятил губы и сдвинул их набок. При этом он так сильно нахмурил брови, что между ними пролегла глубокая извилистая складка.
Мне нравился Раламбу. В его глазах не было вызова или желания помериться социальными рангами. Пожалуй, только при общении с ним я не испытывал внутреннего напряжения.
С улицы донесся рев мощного двигателя. Какое-то массивное транспортное средство быстро приближалось к поселку. Через несколько секунд рокот мотора стал таким громким, что оконные стекла отчаянно задребезжали. Раздался визг тормозных колодок, а вслед за ним – низкий оглушительный гудок, от которого у меня заложило уши. Звуковая атака продолжалась, наверное, целую минуту – казалось, адский вой никогда не закончится. Вслед за Раламбу и Мамфо я поспешил к окну.
Посреди улицы стоял старинный трехосный грузовик – классическая американская машина с выдающимся вперед капотом. Позади кабины блестела пара хромированных выхлопных труб, а над лобовым стеклом торчал длинный клаксон.
Я узнал авто. На этом грузовике отец Оливье Пирсона (профессиональный шофер) проехал сотни тысяч миль – бывший хозяин отеля говаривал, что в машине живет дух его старика. Пирсон не пожалел денег, чтобы доставить Western Star на Алакосо.
Круглые фары грузовика крепились на вертикальных ножках как глаза краба. Огни машины слабо светились в надвигавшихся сумерках. Перед высокой решеткой радиатора на раскладном стульчике занял место Юджин. Вокруг суетились Зибко, Симо и еще трое островитян из числа приближенных.
Зибко открыл дверцу кабины и вытащил большую магнитолу, стилизованную под серебристый бумбокс из 1980-х годов. Блеснула стеклянная пластина, закрывавшая полосу настройки радиочастот. Коп поставил устройство на песок недалеко от Юджина и склонился над кнопками управления. Звуки веселой музыки разнеслись по всему поселку – из больших круглых динамиков магнитолы заиграли ритмичные латиноамериканские мотивы. Улыбаясь, Зибко сложил ненужную антенну бумбокса, а затем прокричал: «Всех с днем любви! У нас вечеринка!». Я понял, что он пьян.