Их «Ми-28» сбили неподалеку от грузинской границы. Истомин и его командир при падении не погибли благодаря надежной системе пассивной защиты вертолета, способной погасить удар о землю с вертикальной скоростью до двенадцати метров в секунду. Основу этой системы защиты составляли неубирающиеся в полете шасси с двухкамерной амортизационной стойкой и энергопоглощающие кресла. Однако топливный бак вертолета взорвался раньше, чем летчикам удалось отбежать на безопасное расстояние. Истомин отделался контузией и легкими царапинами, а командиру посекло ноги обломками обшивки.
Оставалось лишь гадать, кто раньше поспеет на место падения «двадцать восьмого» – чеченцы или русские. Обмотав голову курткой, Истомин пробрался в кабину горящей машины, где обзавелся пистолетом и аптечкой. Когда он вернулся к командиру, тот был белым как мел, а его кровоточащие ноги распухли до чудовищных размеров. Чтобы он не умер от болевого шока, пришлось вколоть ему две ампулы промедола, и Истомин с задачей справился, хотя и делал уколы первый раз в жизни.
Было холодно. Перевязав бредящего и сотрясаемого лихорадкой командира, Истомин тихо заплакал, размазывая по лицу грязь и копоть. Он не знал, что делать дальше. Он прислушивался к бреду командира и гадал, сумеет ли застрелить его и себя самого, когда появятся чеченцы.
Тут-то и подоспели эти ребята, оказавшиеся, как выяснилось позже, спецназовцами. Теми самыми, из ГРУ. Настоящими, не опереточными. Старшим у них был капитан Хват – и по званию, и по возрасту. Именно он осмотрел раненого, поцокал языком и, вытащив нож, заявил:
– Придется избавляться.
– Ты в своем уме? – истерически закричал Истомин. – Соображаешь, что говоришь? Мы не дикари, чтобы своих резать.
– Болван, – проворчал Хват, ловко вспарывая штанины раненого, заскорузлые от крови. – За кого ты меня принимаешь?
– Значит, ногу командиру отчекрыжить хочешь?
– Не моя профессия. Это пусть хирурги решают, когда возвратимся.
– Тогда от чего ты избавляться собираешься?
– От осколков, парень. Всего-навсего от осколков. Чтобы заражения не было.
– Понял, теперь понял, – обрадовался Истомин.
– Это хорошо, что ты такой сообразительный, – ухмыльнулся Хват, не скрывая иронии. – Помощником будешь.
– Я?
– Ты, ты. Ну-ка, вставь товарищу ремень между зубов, чтобы не покрошил их по запарке. И руки ему держи, руки.