- Дедушка!
Я сказала неправду! Не на источниках я была, Луиза сослала меня в
монастырь на перевоспитание! - негромко, но твёрдо высказалась я,
решив, что опека такой родственницы мне совершенно не нужна. - Ты
не представляешь, какие там условия... их просто нет!..
Вот только
ответа не последовало: лорд Патрик ла Асолье уснул, я сначала
испугалась, что испустил дух, но, внимательно прислушавшись,
поняла, что она едва-едва, но дышит. Проглотив окончание своей
речи, так и недоговорив всё то, чем вдруг захотела поделиться,
устало опустила плечи, сгорбившись от осознания грядущих перемен.
Ладно, дедушка ведь ещё придёт в себя? Да, должен! И тогда я успею
убедить его не назначать моим опекуном дражайшую Луизу.
Но старый
лорд больше так и не пришёл в себя... а через несколько дней тихо
скончался во сне. На похороны съехались все соседи, родственники,
как близкие, так и дальние - они тоже надеялись урвать хоть что-то
от богатств графа ла Асолье.
Когда все
церемонии были завершены, мистер Хейли собрал только самых близких
в кабинете старого графа, где стояло несколько стульев и пара
небольших, но удобных диванчиков, предложил нам удобно разместиться
и, стоило людям занять места, громко заговорил:
- Графа ла
Асолье больше нет с нами, и это огромнаяутрата для всех, кто когда-либо был с ним знаком.
Замечательный человек, преданный друг и соратник. Его слово было
крепко и нерушимо. И сегодня, как поверенный лорда Патрика, мне
предоставлена честь огласить его последнюю волю: я зачитаю
составленное им завещание. Оно подписано королём и не подлежит
оспариванию.
После его
слов по помещению разнеслись удивлённые шепотки: никто не ожидал,
что старик успеет посетить короля и согласовать с ним своё решение.
Видать, съездил в столицу, когда был ещё более-менее
здоров.
- Всё, что
ранее принадлежало лорду Асолье, отныне переходит в полное владение
леди Джейн ла Асолье, его родной внучке.
- Что-о?! —
это завизжала Луиза, её лицо безобразно перекосилось и пошло
ярко-алыми пятнами - от аристократической утончённости не осталось
и следа, сейчас перед нами сидела разгневанная, выведенная из себя,
фурия. - Ей? Да как он посмел? - опомнившись, всё же добавила: - Я
ведь так его любила! Отдала свою молодость и радость быть со
мной!
- Есть
оговорки, леди Луиза, - речь "бабушки" нисколько не повлияла на
невозмутимость поверенного, - до девятнадцатилетия мисс