Сорвавшихся с цепи, сбежавших из дома или просто бесхозных детей отправляют в детские лагеря, где по прошествии определенного срока, если не удается найти нерадивых или новых, приемных родителей, их усыпляют. Поэтому в Москве нет беспризорников.
Политическое устройство Москвы тоже заслуживает нескольких слов.
Начну с того, что выборы здесь проходят путем СМС-голосования. Это значительно упрощает, а, следовательно, и удешевляет сам процесс. Законопроекты могут вносить любые граждане Москвы при помощи того же механизма СМС-самоуправления. Очередность рассмотрения законопроектов регулирует генератор случайных чисел. Он же вносит от лица депутатов при помощи специальной программы поправки, в случае принятия законопроекта в очередном чтении. Для того чтобы избежать коррупции в виде торговли голосами, этот же генератор определяет результаты голосования.
Подобное законотворчество позволяет принимать честные, принципиальные законы, лишенные той убийственной «мудрости», которыми нас регулярно радуют наши народные избранники.
Депутатами обычно избираются уроды, что, увы, не является исключением, но уроды особенные, специально выращиваемые для политической карьеры. Политиками здесь рождаются. Столичные виртуозы акушеры по просьбе родителей парой легких движений щипцами превращают обычного младенца в будущего избранника или даже мэра. Такой подход лишает серых безликих людей возможности прорываться в верхние эшелоны власти. У каждого депутата или министра свое индивидуальное лицо. Заседания мосгордумы транслируются по специальному телеканалу, и пользуются огромной популярностью. Зрелище уродов, ратующих за страну, надо сказать, является презабавным.
Возможно, Трубопроводов оставил бы нам значительно больше подобных заметок, если бы его не прервали представители московской милиции, ворвавшиеся к нему в номер.
– Трубопроводов Максим Олегович? – строго спросил его один из них.
– Да, а что?
– У нас предписание на ваше задержание, – сказал он, сунув под нос Трубопроводову какую-то бумажку, больше похожую на бесплатный талон для посещения туалета.
– Я могу хоть одеться? – спросил Трубопроводов, на нем были только семейные трусы и майка.
– Об этом не может быть и речи, – оборвал его милиционер.
Трубопроводова заковали в наручники, затем, схватив под руки, потащили вниз, где у входа в гостиницу ждал преклонного возраста «Уазик».