Весь путь к морю я думал о братьях, которые свалились на мою голову, в моем мозге носился неуправляемый табун мыслей, которые я решил упорядочить, разложив по полочкам.
Наше путешествие на военном поезде на жёсткой постели из обойм оружия продлилось чуть более пары часов. Окружающие наш путь горы окрыляли, их величие вдохновляло на подвиг, хотелось обнимать деревья, я желал взглядом овладеть морем – моей родной стихией, был готов утонуть в мечтах, но страшное настоящее – гора патронов под спиной – напоминало о суровой действительности. Мы видели из несущегося поезда города в огне.
После заката война на Земле походила на войну на Нибиру, где так же всё кругом горело жёлтым пламенем только на фоне мёрзлого синего неба. Владимир, бормоча, уснул. Наш состав миновал удары авиабомб и миномётов, и мы благополучно достигли берега. Добрались впервые без приключений (да сколько ж их может быть?)
Я был рад, что узнал о существовании удивительной магии, которой мечтал овладеть. Её преимущество было в том, что древнее заклятие не требовалось приводить в силу, оно само выбирало необходимую магию и защищало в лучших традициях своего назначения. Если заклинание считало (если можно так сказать по отношению к заклинанию), что оно тебе нужно, оно самостоятельно начинало работать. Это несказанно интересно и увлекательно.
Пройдя множество испытаний вместе с братьями, потеряв многих на пути к победе, я мечтал встретиться на пароме с теми, кто остался в живых. Было интересно знать: в каком виде явится Жур… может, он вернётся в образе монстра, или его подстрелят солдаты, наложив в штаны от страха. Думал, не слишком ли мало я наподдал Владимиру, может, надо было ещё раз врезать ему по хребту локтем, чтобы выбить из него спесь, но лучше при встрече я взгрею его по затылку, чтобы окончательно вправить ему мозги и о многом другом.
Но самая важная мысль бередила мой рассудок… какая же она, эта «другая магия»?
Благодаря «другой магии» «Телец» Жур остался жив и сменил дреды смешно торчавшие из-под ямайской вязаной шапки и круглые Леновские очки плотно прикрывающие, может быть уже выцветшие глаза на образ седовласого великана полувекового возраста в отглаженном с иголочки чёрном итальянском костюме, вскочив в тело Карлеоне Палаччо, – барона сицилийской мафии.