Наливая пиво, девушка видела в зеркале, как адмирал нажал на телефоне несколько кнопок и быстро заговорил по-испански.
– Le llamo desde el bar Molly Malone, – читал адмирал название бара и адрес на подставке перед собой. – Calle Particular de Estraunza, ocho[10]. – Он выдержал паузу и продолжил: – Necesitamos ayuda inmediatamente. Hay dos hombres heridos[11]. – И нажал отбой.
¿Dos hombres heridos? У барменши забилось сердце. Двое пострадавших?
Не успела она опомниться, как адмирал резко повернулся вправо и врезал локтем в нос тому, что поздоровей. Раздался хруст. Брызнула кровь, и парень упал на спину. Второй не успел даже дернуться, как адмирал уже повернулся влево и, вмазав ему другим локтем по кадыку, сбил со стула. Барменша, застыв, смотрела на парней на полу. Один визжал, залитый кровью, другой хрипел, схватившись за горло. Адмирал медленно встал. С ледяным спокойствием достал бумажник, положил на стойку купюру в сто евро.
– Приношу извинения, – сказал он девушке по-испански. – Полиция скоро приедет, вам помогут. – Повернулся и вышел.
Адмирал вдохнул вечерний воздух и пошел по улице Аламеда-де-Мазаредо к реке. Услышав звук приближающейся полицейской сирены, отступил в тень, пропуская блюстителей порядка. Предстояла серьезная работа, и Авила больше не мог себе позволить непредвиденных происшествий.
Регент четко поставил передо мной задачу.
Получая приказы от Регента, Авила успокаивался. Не думай. Не сомневайся. Просто делай. После долгих лет на командных постах было так приятно и легко сойти с мостика, уступить место у штурвала.
Идет война. Я рядовой пехотинец.
Пару дней назад Регент поделился с Авилой таким секретом, что он без колебаний вызвался исполнить порученное.
И все же чудовищная жестокость предстоящей миссии не давала ему покоя. Но Авила знал – это ему простится.
Праведность принимает разные формы.
Много крови прольется сегодня еще до начала ночи.
Выйдя на большую площадь у реки, он увидел огромное сооружение. Волнообразная мешанина странных форм, покрытых металлическими листами, – словно две тысячи лет архитектурного прогресса вышвырнули в помойку во имя тотального хаоса.
И это уродство они называют музеем.
Собравшись с мыслями, Авила пересек площадь и пошел мимо чудовищных скульптур к музею Гуггенхайма. На подходе к зданию толпились десятки людей, элегантно одетых, все в черном и белом.