Бестия весело рассмеялся. Этот человек действительно не понимал, как сильно он мне не нравится.
– Когда ты выдвинешься на должность эдила, Деций?
– Примерно через пять лет, если проживу так долго. Тогда я буду соответствовать возрастным требованиям.
– Начни занимать для этого уже сейчас, – посоветовал Луций. – Что привело тебя на скотный рынок? Я бы никогда сюда не приходил, если б того не требовала моя работа.
– Я гадал, куда подевались предсказатели судьбы. Их нет на Форуме, и здесь я их тоже не вижу.
Я почувствовал, что меня тянут за подол тоги, и посмотрел вниз. Меня дергал за одежду ребенок. Я вырвал подол из рук маленького бесенка и решил, что это все ерунда. Ребенок с разочарованным видом пошел к своей няньке.
– Мы выгнали их из города в начале года, – сказал Бестия. – Ты же знаешь, что Цезарь одержим страстью к порядку. Это первое, что он поручил нам в качестве консула и великого понтифика: выгнать их за ворота. Без разрешения одного из эдилов они не могут войти в город даже для того, чтобы что-нибудь купить.
– И где же они сейчас? – спросил я.
– Поставили свои палатки на Марсовом поле рядом с цирком Фламиния. А я думал, ты из тех людей, которые не верят в предзнаменования… Зачем тебе предсказатель судьбы?
– Осторожность никогда не помешает, – ответил я.
Луций Кальпурний был из тех людей, с которыми я определенно не хотел обсуждать свое расследование.
– Ну, там ты их и найдешь. Ну же, признайся: ты обрюхатил какую-нибудь высокородную госпожу, и тебе нужно устроить аборт!
– Ты угадал. Жену Цезаря.
Эдил оглушительно захохотал.
– А она должна быть выше подозрений![17]
Спустя четыре года римляне все еще находили смешным это невероятно напыщенное и лицемерное заявление Юлия Цезаря. Однако при Цезаре мы все меньше и меньше смеялись.
Я поблагодарил Луция и ушел.
Бестия был по уши замаран в сумасбродном заговоре Катилины и почти наверняка вовлечен в убийство. Однако он вышел из этого чистеньким, потому что в то время действовал как шпион Помпея. Было мало смысла вставать в позу морального превосходства. В римской общественной жизни почти невозможно чего-нибудь добиться, не имея дела с такими гнусными людьми, как Луций Кальпурний. Он был среди них еще не самым худшим.
Цирк Фламиния находился далеко, но кто возражал бы против пешей прогулки после двух дней, проведенных в море и верхом?