В день, когда его помощник снова готовился пойти к курантам в ратушу, мастер сказал, что пойдет с ним. Он объяснил, что хотел бы услышать ход своего творения, раз уж больше не сможет им полюбоваться. Помощник с радостью исполнил его желание и провел слепца к ратуше. Там вошли они в каморку, где находился часовой механизм, и мастер застыл перед делом своей жизни. До слуха его доносилось тиканье и постукивание, рука его касалась железного скелета машины. Внутренним зрением видел слепой мастер весь механизм перед собой, все оси, валики, рычаги, гирьки, все те части своего творения, в котором только он досконально разбирался. В ту минуту перед его душевным взором пролетели картины всей его жизни: он видел, как мысленно рождается устройство курантов, как составляются планы их отдельных частей, как эти части соединяются воедино, как впервые работа курантов предстала перед собравшимися на рынке людьми, как все громко возносили похвалы, как члены магистрата одобряют удачное его творение, он видел и собственную радость от того, что мысли его так удачно воплотились в дело. А теперь – что он за все это получил? Погружен в вечную тьму и страдание. Такова была благодарность господ!
У мастера Гануша от жалости брызнули слезы из глаз, но он опомнился, собрал все свои мысли воедино. Он стоял лицом к механизму курантов и словно бы видел пред собой все его части. Он потянулся к часам, схватил там какой-то рычажок, притянул к себе. Что-то треснуло, послышался скрип и шум. Помощник подскочил к мастеру, но было поздно. Механизм был серьезно испорчен, а его творец в тот же момент пал бездыханным в объятия помощника. У него разорвалось сердце.
Случилось все это в ту самую минуту, когда на курантах начали двигаться фигуры. Но едва Смерть зазвонила в звоночек, вдруг все остановились, и наступила тишина. Все, кто на рынке стоял перед ратушей, ожидая представления, застыли пораженные, не зная, что случилось.
Напрасно суетился доктор, мастера Гануша было не воскресить. И куранты, его славное творение, остались сломанными на долгое время. Помощник еще не так хорошо разбирался в механизме, чтобы исправить его, и не было никого другого, кто бы разбирался в устройстве курантов. Закончилась жизнь их создателя, закончилась и их собственная жизнь.
Вот о чем повествует предание о староместских курантах. Но и в действительности судьба этого необыкновенного устройства была пестрой, как уже говорилось. В упомянутом уже 1787 году разум все же одержал победу над неуважением к старым памятникам; часовщику Ландшпергу было велено отремонтировать и заново обустроить куранты. Так и произошло, и куранты были запущены к немалой радости всех добрых пражан.