— Понятно. Значит, вы хотите ловить и насиловать сильных
авантюристок?
Гоблин моргнул.
— Судьба целого народа — быть ненавидимым собственными матерями.
Моя мама плакала каждый раз, когда меня видела.
— И ты находишь это странным?
— Нет. И да. Ведь я любил ее. Как сын любит мать, тепло и
беззаветно. Я ненавидел Костольда, который заставлял ее нести снова
и снова, как только она восстанавливалась после родов. И ненавидел
всех тех, кто ее насиловал.
Мертвое сердце Джона ударило в грудь. Он опустил клинок и
присел, наклонившись к гоблину.
— Костольд?! Ты сказал Костольд?! Расскажи мне о нем!
— С чего бы? — скривил губы гоблин, — как бы я к нему не
относился, а он сделал для возрождения моей расы гораздо больше
меня… да…
Джон заметил, что взгляд гоблина медленно стекленел. Тряпица на
обрубке руки насквозь промокла, а на пол натекла внушительная лужа
крови.
— Костольд… чертов Костольд… — бубнил Джон, смотря на угасающего
вождя.
— Что ты тут возишься? — подошла Каскад, — не можешь его
прибить?
Джон не знал, что ответить. Вернее, знал, конечно, но возможная
реакция девушки, которой она скорее всего отреагировала бы, его
удерживала. Почему гоблины оказались на грани вымирания? Была ли
для их истребления действительно веская причина? Все-таки он был
слишком разных взглядов с этими людьми, их гуманизму еще предстояла
не одна сотня лет, чтобы сравниться с тем, на чем был воспитан
Джон. Возможно, гуманизма в этом мире еще даже и не было. Но как
ему теперь ненавидеть всех этих гоблинов, которые буквально
сражаются за свое выживание? Почему он и сам раньше об этом не
думал? Ведь, по сравнению с людьми, их было так мало…
— Джон… — мягко тронула его за плечо Син.
Безжизненный и полный печали взгляд вождя был устремлен к
каменным сводам пещеры.
— Он что-то тебе сказал? — осторожно спросила девушка.
— Да что этот увалень мог сказать! — отозвалась Каскад, помогая
раненым женщинам встать.
— Обсудим позже, — поднялся Джон, — сперва нужно заняться
местными.
Они помогли деревенским выбраться из пещеры. Женщины были в
таком шоке, что даже не обратили внимания на крайнюю молчаливость
Аскольда с Тоби. Снаружи уже светало. Кто-то из девушек, шедших
впереди, сказал, что видит рыцарей, и Каскад пришлось убрать
слуг.
Это были в самом деле рыцари. Не авантюристы. Посреди дороги
стояло и три повозки с лошадьми, на одной из которых виднелась гора
мяса — один из лесных ящеров, разобранный по частям. Одни солдаты
подтаскивали обугленные тела из домов, другие расчищали груды
свалившихся бревен, чтобы освободить тела из-под завалов. Возле
колодца уже было сложено несколько десятков трупов.