- Са-ша, -
на этот раз ударение было в правильном месте, - покажите, мне,
пожалуйста, место, где вы меня нашли.
- Да без
проблем, только кофту накину, а то комары сожрут. Вечер и вода
рядом.
Выйдя из
дома, Алекс еще раз убедился, что здесь он раньше точно не бывал.
Он и домов-то таких, сложенных из круглых стволов деревьев, не
видел раньше, и странную непонятную низкую карету, которая стояла
за домом, тоже. Но больше всего его поразили деревья с белыми
стволами. Высокие, стройные, с тоненькими веточками и небольшими
зелёными листочками, с черными отметинами на стволе они были
поразительно похожи на деревья на мозаике, те самые, которые никто
не мог узнать. Алекс провел рукой по коре, дерево пахло чем-то
летним, забытым, ему даже показалось, что дерево ему отдало немного
тепла и энергии.
Почему-то
после того, как он пришел в себя, Алекс не мог почувствовать почти
никакой магии. Даже его исконная драконья шла не потоком, а как-бы
просачиваясь через что-то. Может это еще сказывалось старое
ранение, да и об мозаику его приложило знатно. Но после того, как
он прикоснулся к этому белоствольному дереву, он почувствовал, как
уходят из мышц остатки боли, а в голове светлеет, как тело
наполняется силой и прибавляется уверенность, что дальше все будет
хорошо.
- Са-ша, а
что это за деревья?
- Это
березы, Алекс. На берегах озера их много, но дальше в чащу они
пропадают. У нас говорят: в березовом лесу – веселиться, в сосновом
– богу молится. Дальше от берега как раз – сосновый лес.
- Это
священный лес?
- На мой
взгляд, любой лес священен, но нет. Этот не заповедник, особо
государством не охраняется, поэтому - просто лес. Спускайтесь, я
покажу, где вас сегодня утром нашла. Может вы вспомните, как вы
сюда попали.
Надежды на
это было мало, но она была. И Саша медленно пошла по
тропинке.
Отпечаток
мужского тела на песчаном обрыве никуда не исчез. Немного обсыпался
– это да, но не исчез. Ничего нового вроде не появилось, поэтому
Саша внимательно наблюдала, как виновник этой «настенной живописи»,
точнее обрывного «контр-рельефа» облазил весь берег. Алекс все
потрогал, опять водил руками и, казалось, попробовал песок на зуб.
Но ничего не вспомнил. Или вспомнил, но не сказал и, похоже, еще
сильнее задумался. Складка легла на переносицу, челюсть сжалась, а
глаза из светло-фиолетового стали почти черного оттенка. По всему
этому было понятно, что идет сложная аналитическая работа, и только
интуиция Александры говорила о том, что с ней результатами этой
работы делится пока не собираются.