Я с детства
боюсь щекотки, и моя школьная подружка, зная этот секрет, периодически шантажом
вынуждала давать списывать домашку, потому как стоило только ей поднести палец
к моему боку, я тут же начинала хохотать, словно сумасшедшая. Вот и сейчас
Денис сквозь футболку едва только провел от бедра до подмышки, как я хрюкнула
от неожиданности и закусила губу.
- Не смей! –
сдавленно прошептала, и в следующую секунду уже не сдержалась и засмеялась. –
Аааа, Денис, не надоооо!
- Снимешь
джинсы? – грозно спросил он, на секунду прекращая свою подрывную деятельность.
- Нннееет! Ха-ха-ха-ааа!
– я извивалась, стараясь сбросить его с себя.
- Значит,
продолжим!
Я не знаю,
как ему удавалось руками быть сразу во многих местах, и все из них оказались
чувствительными к щекотке.
- О боооже,
Денис, хватит! – взмолилась я, едва он затих, глядя на меня сверху вниз с
улыбкой. – Я больше не выдержу.
- Хилая ты, Настя!
Не было у тебя брата в детстве, да? – заулыбался он еще шире. – Пока не дашь
мне положительный ответ, буду щекотать тебя! Ты знала, что от щекотки можно
умереть? – и снова коснулся моего бока пальцами.
- Я все равно
не сниму джинсы! – хрюкая и извиваясь, стонала я от смеха. – Это низко, так
поступать со мной!
- А со мной? –
мужчина задумчиво остановился. – Между прочим, я – самый больной в мире
человек!
- Хочешь
варенья? – хихикнула я. – Малинового!
- Малинового?
– он внезапно скосил глаза на мои губы и задумчиво вздохнул. – Пожалуй, от сладкого
не откажусь, - и медленно склонил голову, прикасаясь в едва уловимом поцелуе,
который внезапно перерос в нечто большее, и вскоре язык Дениса сплелся с моим,
вызывая пожар внутри и желание стянуть и джинсы и все остальное с себя
немедленно.
«- Да чтоб
тебя! – Лернийский поднял голову, с волос стекала вода, глаза метали молнии.
Девица,
оказавшаяся под ним в ванне, была странно тиха. Бледное лицо ее, покрытое
грязными пятнами, в этот момент показалось герцогу даже прекрасным, но абсолютно
безжизненным. Рот был слегка приоткрыт, веки опущены, с щек слетела вся краска,
мелкие синеватые сосуды проглядывали сквозь тонкую кожу.
- Ты умерла
что ли? – рявкнул мужчина, подскакивая и тряся девчонку, словно грушу.
Худое тело в
его руках казалось почти детским, если не считать небольшой груди, на которую
герцог сейчас даже не обращал внимания. Тихий вздох, слетевший с губ девчонки,
привел Максимуса в волнение. Он сел в ванне, укладывая замарашку поверх себя и
глядя, как она медленно приходит в себя.