- Смотри, куда прёшь! – услышал он
противный голос старушки с полотенцем.
Лёха оглянулся. На него ненавидящим
взглядом смотрела бабка неопределенного возраста с носом-картошкой,
украшенным небольшой аккуратной бородавкой. Костыль в ее руке
вызывал нешуточные опасения, и Лёха рефлекторно напрягся. Бабка
выглядела могучим бойцом, прошедшим огни, воды и очереди в
Собесе.
- Простите, бабушка, - рефлекторно
ответил он ей, хотя никуда не пёр, просто стоял на месте, обозревая
окрестности, и вообще не был ни в чем виноват.
- Выучили на свою голову! – злобно
заорала та в ответ, тряся костылем. – Интеллигенты паршивые! А еще
очки…
Но тут она увидела очередь в местную
столовую, и полностью потеряла интерес к дальнейшему общению. Она
ввинтилась в людскую толпу, виртуозно работая локтями, и,
пробиваясь к заветной раздатке, голосила, на чем свет стоит. Бабка
была счастлива, бабка была в раю.
А Лёха шел по городу, и напряженно
думал, что же ему дальше делать. Он мог найти ту самую старушку и
спросить у нее:
- Гражданочка, тут недавно украли
жезл гражданина Вельзевула, который занимает пост Князя Тьмы. Что
можете пояснить по данному вопросу?
Бред! Но тут Лёху осенило. Это же
поздний СССР, юг, цеховики… Ему нужен ресторан. Там есть официанты,
а те знают абсолютно всё. И все до одного стучат, как дятлы,
отрабатывая мелкие прегрешения. Эх, ему бы корку… Он бы
развернулся. Ай! Левая рука налилась теплом, и в нее удобно легла
книжица красного цвета с гербом СССР.
- Твою ж дивизию! Вот как ты
работаешь, адская ксива!
Он развернул удостоверение и
удивленно прочитал:
-Майор Петров Алексей Викторович.
Главное Управление БХСС. Москва. Ай, да я! Ай, да сукин сын! –
восторженно воскликнул Лёха. – Да я тут всех в бараний рог
загну!
Лучший ресторан города назывался
«Маяк» и располагался на улице Ленина. Швейцар на входе стоял с
таким высокомерным видом, что отдыхающие мгновенно впадали в
ничтожество, переосмысливали всю свою прошлую жизнь и шли искать
ближайшую столовку. Они явно были лишними на этом празднике
жизни.
- Куда прёшь? – сурово заявил ему
швейцар. – Мест нет!
На его лице было то самое выражение,
с которым белые господа в дебрях Африки раздавали дикарям бусы.
Смесь превосходства, жалости и скрытого торжества от принадлежности
к высшей расе. Лёха отработанным движением махнул рукой перед, если
так можно выразиться, лицом сотрудника советского общепита. В
ладони была зажата корка, которая никому, кроме швейцара, видна не
была. Молниеносная трансформация надменного хама в угодливого
халдея произошла настолько быстро, что Лёхе хотелось протереть
глаза. Когда это успели подменить швейцара? Но нет! Это был он, но
стал как будто ниже ростом, и умильно моргал глазенками, в которых
плескался затаенный ужас.