Маргарита
ощутила, как глаза наполнились слезами, в носу закололо. Встала, прошлась по
комнате, делая вид, что разглядывает обстановку. Не спрашивала, почему он
решил, что Матвей его. Глупый вопрос. Это очевидно любому, кто видел их обоих.
-
Почему ты мне не звонил и не писал? Почему не попросил фотографию напрямую у
меня?
-
Думал, ты откажешь. А звонить… Я звонил. Только ты не знала, что это я.
Сейчас
она вспомнила о тех звонках. Их было несколько. Первый - где-то через полгода
после того, как им сообщили о его гибели. Кто-то позвонил с незнакомого номера
и молчал. Она была в командировке. До сих пор помнила, как они с водителем
дядей Колей заехали в кафе перекусить. Там было шумно, и когда зазвонил
телефон, она ответила, несколько раз сказала в трубку, что ей ничего не слышно
и даже на улицу вышла. Но там ничего и не говорили. Следующий звонок был на её
день рождения. А в третий раз трубку взял Матвей.
- Мам, тут звонят тебе. Только почему-то
молчат.
Когда
она подошла, в трубке уже были гудки.
-
Звонил. Чтобы голос услышать, убедиться, что всё хорошо. Когда сын трубку взял,
не выдержал. Как баба рыдал в подушку. Напился тогда и мечтал сдохнуть. Раньше
думал, это что ж у человека в душе должно произойти, чтобы он решился на
самоубийство? Даже когда мама умерла, я с ума от горя сходил, но сам на тот
свет не хотел. А тут как сломалось что-то. Всё думал, что у меня сын есть, но
он обо мне не знает и никогда не узнает. И я ему такой не нужен буду, даже если
когда-то мы встретимся. Если б не дед, точно что-нибудь натворил бы с собой. А
потом мы с ним поговорили и немного легче стало. Я тогда понял, почему людям
после исповеди становится легче. У меня тоже своеобразная исповедь была.
-
Да, людям легче говорить о своих проблемах посторонним, - Маргарита задумчиво
кивнула. - Но мне кажется, никакие психологи не помогут, если человек реально
жить не хочет. Никто не сможет спасти сломленного человека. Я в психологах
разочаровалась еще в юности, когда… В общем, не важно.
-
Если ты имеешь в виду ту историю, то не старайся меня уколоть. За всё, что
сделал, я уже наказан. Я такое пекло на земле видел, что вспомнить страшно. А
ночью всё это снова и снова возвращается. Я заново всё переживаю. Оно не
отпускает. Рита, этот год, который я провёл в аду, сделал из меня другого
человека. Совершенно другого. Для кого-то это всего лишь год, а для меня целая
вечность. Я столько всего понял! Понял, зачем надо жить, понял, кого я люблю и
как это на самом деле - любить. Понял, как ошибался на счёт отца. Как там Аль Пачино
сказал? «Вас оценят, когда вы уйдёте». Вот и я так. Оценил, когда его не стало.
А сколько боли причинил тебе… Думаешь, я не осознаю этого? Прошу тебя, давай не
будем воевать из-за того, что было больше пятнадцати лет назад.