Дёрнув на себя ручку двери, он зашёл
внутрь хлопнув створкой за спиной. У выхода уже выстроился десяток
типчиков с замотанными платками мордами, с визорами на глазах, в
пластинчатых бронежилетах с пистолетами-пулемётами в руках. Явно не
сотрудники полиции и Комитета. Да и на группу аниматоров эти ребята
с бандитскими мордами точно не походили.
- Это я вовремя зашёл. Привет!
Мгновение пожалев, что не прихватил с
собой из дома табельный «Корочун», поручик начал действовать.
Сначала стоящему впереди типу с
лошадиной мордой он ударом кулака в горло сломал кадык. Пока тот
обезумев от боли схватившись за шею хрипел, Ташков вырвал из его
кобуры на бедре автоматический пистолет иностранного производства и
дважды выстрелил бедняге в бок, одновременно разворачивая его к
себе спиной и превращая в щит. Присев за импровизированной защитой,
он освободившейся рукой вынул нож из ножен уже мёртвого террориста
и ловко срезал тактический ремешок оружия на его груди. Слава богу
тот был вооружён штурмовой винтовкой и патрон был уже в стволе.
Пистолет нырнул в карман брюк, а
длинная очередь с расстояния в пару шагов ударила по пособникам
убитого шутя пробивая и уродуя бронежилеты, разнося на куски визоры
вместе с головами. Те конечно стреляли в ответ и тело щитом
заслонявшее поручика затряслось от попаданий тяжёлых пуль.
Отщёлкнув пустой магазин, Ташков
достал из разгрузочного жилета своей жертвы второй и продолжил
стрельбу. Боль в груди прошла, он словно вернулся в свой десятый
егерский, ЧВК Беннигсен, в общем на службу.
Всё закончилось очень быстро. Всё ещё
удерживаемым в руках ножом, поручик добил парочку шевелящихся
террористов. В руке одного из них была сумка в которой лежала
пластиковая взрывчатка с готовыми к подрыву дистанционными
детонаторами.
- Вот же уроды…
Закашлявшись от порохового дыма
внутри, Ташков распахнул двери и вылез наружу. В глазах ветерана
неожиданно потемнело, и он облокотился на стенку фургона…
* * *
«Белые стены, белый пол, белый
потолок. Бельё тоже белое и даже кружка с водой на белом столике у
белой кровати белая. Они издеваются что ли?» – с грустью подумал
Ташков терпеливо снося ухаживания дочери.
- Ты у нас вон какой красивый, -
произнесла Вика, заботливо расчёсывая расчёской седую бороду отцу.
- Напугал нас папа. Не делай больше так.