«Неукротимый» не был одинок в синей вселенной океана. Его окружало целое авианосное соединение, рассеявшееся на многие морские мили вокруг. С палубы просматривались хищные контуры ракетных крейсеров и эскадренных миноносцев, где-то в таинственной глубине притаилась атомная подлодка, а в небе неустанно кружили зоркие вертолеты. Семидесятитысячетонный авианосец с бронированными башнями пушек был центром всего этого могучего военного механизма. А Мустафа в «Харриере» торчал посреди его палубы и чувствовал себя лягушкой, запускаемой в космос.
Его кожа и позвоночник холодели от беспрестанных прикосновений электронных щупалец, протянувшихся от множества радиолокаторов. Он не надеялся на спасательные вертолеты и дежурящие в воздухе истребители. Мустафа был один-одинешенек на плавучем аэродроме. Смерть подстерегала его даже на взлете. Стоит авианосцу чуть сбавить скорость, стоит захлебнуться трем котлотурбинным установкам, и взлетная полоса окажется слишком короткой для реактивного самолета. Доли секунды, метры… Разве справедливо, что судьба человека зависит от таких пустяков?
– Пуск! – грянуло в наушниках после контрольного отсчета.
– А! – коротко и обреченно простонал Мустафа.
Колоссальная катапульта метнула «Харриер» вперед. Дико взвыл двигатель, рвущийся из металлических оков. Сорвавшись с носа авианосца, крылатый снаряд устремился в пропасть неба. Щеки Мустафы оттянуло назад невидимыми ладонями центробежной силы, его внутренности сплелись в тугой змеиный клубок, а зубы мелко застучали в такт вибрации.
– Ух-х, – выдохнул он, когда перегрузка сменилась невесомостью парения.
Страх исчез, как испарившиеся с ресниц слезы. Планета Земля превратилась в туманную полусферу, окутанную облаками. Будто в наркотической эйфории, Мустафа связался с центром управления полетами и доложил параметры взятого курса. Его слегка подкорректировали и подключили к автоматической системе спутниковой ориентации. Мустафа выполнял действия легко и свободно, как курсант-отличник за компьютерным тренажером. Ему хотелось петь. Мурлыча под нос мелодию «Лав ми тендер», Мустафа отрегулировал локатор переднего обзора. В эфире раздался характерный звук, похожий на поцелуй: это сработала на берегу автоматическая запросная система «свой – чужой». Электрический поцелуй ПВО был дружеским. Самолет опознали, идентифицировали вплоть до серийного номера и пропустили дальше.