Мои глаза привыкли к темноте, и улавливали малейшие отблески
уходившего дня. Похоже, что коридор продолжался дальше, загибаясь
буквой «Г» - оттуда тянуло сквозняком, а в воздухе реяли закатные
краски. Запасный выход?
Бубнившие голоса доносились оттуда же. Порой наплывали запахи
съестного, слегка возбуждая желудочно-кишечный тракт, но шлейф
горелого и кислого перебивал всякий аппетит.
Я замер. Глухая скороговорка – и окурок ударился о каменные
плиты, роняя оранжевые искры. Мимо камер засновала иная тень.
Шаркнул ботинок. Сдержанное дыхание послышалось совсем рядом,
даже мурашки пошли по спине.
- Миха… - опал шепот.
Упруго встав, я шагнул к решетке.
- Привет, Томаш.
- Привет. Я тут… В общем, я не с группой Малютки Гжеся. У меня
свое задание. Гжегож ждет важного гада – и я тоже…
- Понимаю, - мой кивок был невидим. – Гжегож… Здоровый такой,
толстый?
- Он. Я, когда в Польшу вернулся… Тут только с виду всё
спокойно. «Зомовцы» разогнали «Свободные профсоюзы Побережья»,
похватали многих из «Комитета социальной обороны», так уцелевшие
спелись! Кто в подполье сейчас, а кто в боевых мобильных группах.
Нападают на ваших, а сами стреляют в своих, чтоб визжать потом о
«зверствах советских оккупантов»!
- А кого ждут?
- Яна Рулевского, он сейчас заместо Леха Валенсы… Тс-с! – Платек
затих, вслушиваясь, и быстро договорил: - Всё, надо идти. Да, забыл
сказать – второй прут с краю вынимается…
Оттолкнувшись от решетки, Томаш будто растворился в черноте.
Гортанный окрик… Сердитый говор…
И по коридору затопал Яцек. Пакостливо ухмыляясь, он светил в
глаза «зэкам».
- Слышь, ты? - гулко разнесся голос Вайткуса. – Ты еттот фонарь
в дупу себе засунь!
Дрыщ явственно хихикнул. Свет погас, зато ствол «калаша»
прошелся по решетке, выбивая дребезжащий звон.
- Не шпи, швыни!
Желтый луч фонарика тускло мигнул, мотнувшись по ступеням, и
Яцек поднялся наверх. Я выждал минут пять.
Спасибо дрыщу, хоть осветил темницу. В углу валялась куча тряпья
и дырявое одеяло с разводами плесени. Соорудить инсталляцию «Спящий
узник» было минутным делом.
Повертев, пошатав второй с краю холодный стержень, сыпанувший
чешуйками ржавчины, я вытянул его из скважины, пробуренной в полу,
и протиснулся по ту сторону решетки.
Звякнул, неслышно отпустив матерок, и бережно вернул на место
увесистый штырь.