- Мне нужно незаметно понаблюдать за нею на допросе, - деловито
сказала Елена, откладывая фото. – Какие у нее манеры, жесты… Какой
голос, говорит как…
- Для того ты и здесь, - вздохнул Иванов, понурясь.
Девушка вскочила, и притиснула его.
- Спасибо! – заворковала она. – Спасибо тебе!
- Дура… - печально вздохнул мужчина. – Там же убить могут.
- Боречка, - ласково засюсюкала фон Ливен, - я, конечно, не
бессмертна, но сжить меня со свету очень даже не просто. Сама кого
хочешь сживу! Всё, хватит болтать попусту. Пошли, послушаем, как
эта… С-с-ирена поет!
Вечер того же дня
Польша, Августовская пуща
Расслышать легкие шаги Яцека мне не удалось, зато дуло автомата,
упертое под лопатку, ощутил четко.
- Рэце до гори!
Вбитый тренировками рефлекс сработал тут же.
Молниеносно разворачиваюсь - ствол скользит по спине. Если у
дрыща хорошая реакция и он выстрелит, пуля попортит куртку…
Бью без замаха, локтем в шею…
Поправка – я не учел малый рост Яцека… Удар пришелся в ухо –
череп вмялся с противным мокрым хрустом…
В темноте я сумел поймать АКМ, и отшагнуть – мертвяк выстелился
на каменных плитах.
- Ромуальдыч!
- Етта… Ты?!
- Держи! – автомат грюкнул, задевая решетку. – И спрячь
пока.
Твердые пальцы Вайткуса на мгновение сжали мою руку, благодаря.
А я, облизывая сухие губы, поволок Яцека к знакомому вывалу, благо
«груз 200» достался легкий.
«Темно… - шарахались мысли. – Ночь скоро… Заметят пропажу
бойцов? Будут искать? Да хрен их знает... Мало ли… Может, пропавшие
дрыхнут в палатках…»
Покойник нырнул в воду без всплеска и брызг. Подвсплыл,
отсвечивая пузырем «камка», и пропал.
«Всё, хватит приключений на нижние девяносто…»
Я шустро отворил «черный ход», проникая в свою предварилку, и
вставил прут на место. Напряг слух, выхватывая из вечернего затишья
тихий одинокий голос, прерывистый писк рации и даже перебор
гитарных струн.
«Утро вечера мудренее?..»
Мне снилась Марина.
Суббота, 19 апреля. Утро
Первомайск, улица Киевская
Малолетний Искандер мальчиком рос ласковым и понятливым. Не
капризничал, не ныл, не падал в магазине на пол, визжа и топая
ногами: «Купи! Купи! Купи!»
Паки херувим.
Правда, порой на Сашу находило, и тогда в упорстве и
настойчивости он мог превзойти и папу, и даже маму. Вот, как
вчера.
В знойном Багдаде Искандер ибн Джирджир ни в чем не знал отказа,
но такого яства, как баранки, у арабов не водилось. Стоило же
Марине прикупить «бубликов», как Ершов-младший тут же уяснил, в чем
смысл жизни. За вечер он сгрыз все баранки, и сидел скучный, в
сотый раз затягивая: