- …И мы, в суматохе… - я жестом изобразил зигзаг.
- Да! – выдохнул поляк. – Больше ничем не помогу!
- Дзекую! – ухмыльнулся я. – Удачи!
Мы крепко пожали руки через решетку, и Платек широко пошагал
вон.
«Надо закругляться. Погостили, и будя…» - мелькнуло в
голове.
Минуты не прошло, как боевики забегали, наводя суету. Пропыхтел
вразвалочку давешний «кухарь», закидывая «Калашников» на жирное
плечо. Гомон голосов наплывал снаружи волнами, и вот на них
наложился рокот мощного мотора.
«Пора!»
Я резво вынул прут, бочком выскальзывая в коридор. Пробежался на
носочках, сдергивая засовы – и слыша, как радостно голосят
наверху.
- Ромуальдыч! – окликнул тихонько. - Федорыч!
- Етта… Строимся! Хе-хе…
Первыми в дверцу просунулись Корнеев с Кивриным, помятые и
растрепанные. Следом, кряхтя, вылез Вайткус с «калашом»,
болтавшимся на шее.
- Что за шум, а драки нет? – вытолкнул он, кивая на выход.
- Щас будет, - по моим губам зазмеилась нехорошая улыбка.
Показался осунувшийся Машеров, за ним маячил Чесноков со
«Стечкиным» в опущенной руке.
- Подвел я вас, ребята… - заохал генсек.
- Не говорите ерунды, Петр Миронович, - неожиданно высказался
Киврин. Володька хотел развить тему, но ему помешали – по
ступенькам, пригибая голову, ссыпался Малютка Гжесь.
- Не стрелять! – выдохнул я, бросаясь навстречу старшаку.
Командир мобгруппы, оживленный, весь на позитиве, не сразу
сообразил, что происходит. Лишь долю секунды спустя до него дошло –
морда покраснела, кривясь от напряга и гнева, толстые пальцы
суматошно лапали кобуру, но я уже был рядом, с разгона всекая кулак
в солнечное сплетение.
Вислое брюхо не ослабило удар – жировые складки с кишками
сотряслись, плющась и лопаясь, и я тут же саданул по печени, уже не
кулаком, а сводя пальцы в «остриё копья».
Плотная ткань комбеза и трепещущая кожа разлезлись, как сырые
промокашки. Содрогаясь от гадливости, я выдернул ладонь из
красно-сизого месива, а Гжегож сполз по стене и завалился набок,
мерзко чвакая развороченным нутром.
- Готов! – выдохнул майор.
До чего ж не хотелось демонстрировать свои умения, если бы
только кто-нибудь знал! Ну, а как еще?
- Здоровски! – слабо выдохнул Корнеев, и сглотнул, бледнея
впрозелень.
Ромуальдыч с Федорычем, не сговариваясь, вытянули большие
пальцы: люкс!
- Да ну вас, - буркнул я, кривясь. Кое-как обтер руку, и, не
сдерживая злости, выдернул «калаш», придавленный грузной тушей.