Еще немного времени прошло, наш Егоров из своей отлучки
вернулся, по головам нас считать принялся. Все на месте, в вагоне,
оказались, хотя, многие из магов на ногах еле стояли, устали,
бедолаги, тяжелые стопки поднимаючи. А вскоре уже, дернувшись, наш
поезд продолжил свой путь в глубины Сибири.
- Слушай, Ловчила, тебе не кажется, что эти читинцы как-то очень
подозрительно прищурились! – Высказал мне свои сомнения мой товарищ
по постоянным дежурствам, наблюдая людскую толчею и сутолоку за
окном. И я вполне разделял все эти внезапно возникшие сомнения
Щегла. Вместо заявленных при отправлении в Гатчине забайкальских
просторов, в конце пути нас встретило многолюдие и многоголосье
вокзала с типично китайским колоритом. Люди, наряженные в
разноцветные чаньшан и ципао, длинные мужские косы, повозки с
поджарыми мелкими рикшами.
- Харбин это, ребята, - объявил нам место нашей конечной
остановки наш комбат. – Будем здесь КВЖД от хунхузов и японских и
английских наемников защищать. Сами понимаете, переброска нашего
отряда в эти места имеет стратегическое значение. Не мог я вам
раньше конечную цель нашей поездки открыть. А Читу мы еще сутки с
лишним назад ночью, без остановки, проехали.
М-да, уж. Я, конечно, зная, пусть и шапочно, что все последние
десятилетия жизни Блюхера были связаны с Китаем и Дальним Востоком,
был вполне уверен, что мы рано или поздно именно здесь окажемся.
Вон, даже Зухре свои мысли как-то озвучивал, но никак не думал, что
объявленную нам ранее в качестве места будущей дислокации Читу я
даже и не увижу. Хорош бы я был, если бы мои друзья послушались
меня и вместо Иркутска постарались бы оказаться именно в Чите. Что
ж, Китай, так Китай. Все, что не делается, все к лучшему, - древняя
народная мудрость же! Постараюсь и здесь отыскать для себя и своей
команды что-нибудь полезное и важное.
Следующий приказ нашего командира тоже касался секретности. Нет,
не подумайте, что он попытался взять с нас какие-то страшные клятвы
или заставил кровью расписываться под секретными инструкциями.
Всего лишь скомандовал, чтобы мы не строем вслед за ним
передвигались, а брели этакой веселой гурьбой. Ага, прямо в наших
военных формах с этими буденовками, которые среди любой толпы за
версту видать. Ну, а дальше мы уже во все это многоголосье на
перрон вывалились.