Жил старик Майлехэрейн в горах, где скала,
Где спускается Джерби с отрога, —
Его дочка красавицей знатной слыла,
А земля – золотою от дрока.
«Ах, отец, говорят, что, от мира тая,
Где-то ты схоронил груды злата.
Его отблеск на дроке лишь видела я,
О, скажи, его спрятал куда ты?»
«Запер злато в дубовый сундук я давно,
Потопил его в водах залива, —
Там лежит, словно якорь надежд, встав на дно,
И укрыто надежно на диво».
– Мне нравится эта песня, – с чувством заметил я, когда Фенелла закончила петь.
– Иначе и быть не может, – отозвалась та. – Она ведь о нашем общем предке, твоем и моем. О деде дядюшки Майлза. Он нажил себе богатство, занимаясь контрабандой, и где-то его запрятал – никто так и не знает где.
Семейная история – это конек Фенеллы. Ей интересно все, что касается ее предков. Я же определенно склонен жить настоящим. Нынешние трудности и неопределенность в будущем поглощают все мои силы. Хотя я люблю слушать, как Фенелла поет старые баллады Мэнкса.
Фенелла – очаровательная девушка. Мы с ней двоюродные брат и сестра, и вдобавок время от времени ей случается быть моей невестой. В порыве финансового оптимизма мы с ней объявляем о помолвке. Затем, когда нас накрывает откатной волной пессимизма, мы сознаем, что по крайней мере еще десять лет не сможем пожениться, и разрываем помолвку.
– Неужели никто не пытался найти сокровища? – поинтересовался я.
– Еще как пытались. Но ничего не выходило.
– Должно быть, они не пробовали подойти научно.
– Однажды сам дядюшка Майлз предпринял замечательную попытку, – сообщила Фенелла. – Он говорил, что любой смышленый человек должен суметь разгадать задачку наподобие этой.
Это показалось мне очень похожим на нашего дядюшку Майлза, эксцентричного, чудаковатого старого джентльмена, который жил на острове Мэн и питал склонность к наставительным сентенциям.
В этот самый момент нам принесли почту и вместе с ней то письмо!
– Святые небеса! – воскликнула Фенелла. – Будто нас черт за язык дернул, я хочу сказать, ангел – дядюшка Майлз скончался!
Оба мы всего лишь пару раз видели при жизни нашего чудаковатого родственника, так что ни мне, ни Фенелле не стоило изображать очень уж глубокое горе. Письмо пришло из нотариальной конторы в Дугласе, и в нем сообщалось, что, согласно завещанию мистера Майлза Майлехэрейна, ныне покойного, Фенелла и я сообща являемся наследниками его недвижимого имущества, каковое состоит из дома, расположенного в окрестностях Дугласа, и незначительного дохода. К письму был приложен запечатанный конверт, который мистер Майлехэрейн распорядился переслать Фенелле в случае его смерти. Конверт был нами вскрыт, и мы ознакомились с удивительным содержанием послания. Я привожу его текст полностью, поскольку это поистине примечательный документ.