– Ну, бабоньки…
Катька зацепила это отвратительное «бабоньки» на широкомасштабной гулянке, посвященной Катькиному тридцатилетию, и привычное «девочки» навсегда исчезло из ее словарного запаса. А жаль – бабоньками ни Фридка, ни Инночка, ни Катька себя не ощущали. «Интересно, – ехидничала утонченная Фрида, – она когда старшеклассницам грамоты какие-нибудь выдает, тоже на всю мэрию орет: “Бабоньки!”?»
– За нас, молодых, худых и почти красивых! – Тамара по-гусарски хлопнула полную стопку водки.
– Господи, Тома, что за речевые штампы, ты же интеллигентный человек, доктор… – состроила кислую мину Фрида.
Тут уж взвилась Катька:
– Тамар, налей ей сразу еще одну, а то будет еще полчаса занудствовать!
Ловко разлив водку – «Пуля, пуля свиснуть не должна!», – Тамара, усевшись, поинтересовалась:
– Ну, о чем разговаривать будем? О любви или о мужиках?
– О мужиках Фридке с Инночкой не интересно, Тамар, давай о любви.
– Девчонки, пусть Фрида почитает. Фрид, что-нибудь новенькое, а? – подала голос Инночка. Балагурки притихли.
Фрида была настоящая, в смысле – член Союза писателей, поэтесса, получала стипендию и раз в год выпускала книжки стихов. Как ни странно, но тиражи Фридиных творений, пусть и не многомиллионные, довольно быстро расходились. Инночку это не удивляло: стихи были тонкие, умные, в меру философичные и очень женственные. Катька с Томкой ни бельмеса в стихах не понимали, но гордились: как же, подруги детства современной Сафо. Впрочем, кто такая эта самая Сафо, обе тоже не особо догадывались.
Фрида привычно полуприкрыла глаза. По поводу внешности поэтессы мнения подруг расходились: грубая и неженственная Томка считала бледность, длинный нос и узкие губы признаками желчного характера и анемии («Говорю вам как врач!»), Катька всерьез восхищалась вкусом Фриды (видимо, сознавая полную неприменимость к себе, кустодиевской, кружевных воротничков, шалей и камеи), а Инночка, иногда совавшая свой нос в любимое Сашкино «фэнтези», про себя называла поэтессу легкокрылым эльфом.
– Прерванная любовь, – заявила Фрида и, смутившись, добавила: – Это название.
Последовала, как положено, пауза. Затем она тихо начала:
Кто я? В золотой клетке тела заключенная душа?
Тончайшее устройство – механизм балерины?
Поющая часть скворца, издающая, не дыша,
Колебания воздуха? Сбрасывая личины,