Броутон украдкой посмотрел по сторонам. Из всех присутствовавших при разгрузке людей только Харкнесс заметил его находку.
– Поройтесь в этой кучке еще, сэр, – сказал бригадир, ошеломленный не меньше, чем молодой клерк. – Вдруг там сыщутся другие.
Броутон просеял опилки сквозь пальцы, и его изумление только возросло, когда посреди относительно небольшой горки действительно обнаружились еще два соверена. Он все еще в недоумении рассматривал три золотых монеты у себя на ладони, как вдруг услышал сдавленное восклицание Харкнесса, склонившегося и что-то доставшего из щели между досок в полу трюма.
– А вот еще, будь я проклят! – негромко произнес бригадир. – И еще!
Он опять наклонился и поднял очередную монету рядом с местом, где стояла бочка.
– Чтоб мне провалиться! Мы с вами, похоже, напали на золотую жилу.
Броутон сунул пять соверенов в карман, и они с Харкнессом продолжили незаметно для всех осматривать дощатое дно трюма. Но после самых тщательных поисков других монет не обнаружили.
– Вы не могли обронить их сами, когда я оттаскивал вас в сторону? – спросил Харкнесс.
– Я? Нет. Как ни хотелось бы, но никогда не доводилось носить при себе золота.
– Значит, они принадлежали кому-то из моих парней. Быть может, Питерсу или Уилсону. Оба спрыгнули точно сюда.
– Это маловероятно. Молчите пока. Я уверен, что монеты выпали из бочки.
– Из бочки? Но кто кладет соверены в бочки для перевозки, сэр?
– Вы правы – никто. Готов согласиться. Но тогда как они оказались в кучке опилок, высыпавшихся из нее?
– Это верно, – задумчиво вымолвил Харкнесс. – Вот что я вам скажу, мистер Броутон. Только дайте команду, сэр, и я чуть расширю щель, чтобы мы смогли заглянуть внутрь.
Клерк понимал, что это было несколько против правил их фирмы, но возбужденное до крайности любопытство заставило его поколебаться.
– Я не оставлю ни одной отметины, которую потом нельзя будет списать как результат падения, – продолжил искуситель, и Броутон сдался.
– Да, думаю, нам надо все выяснить, – сказал он. – Это золото может оказаться краденым, и возникнет необходимость в расследовании.
Мастер улыбнулся, ненадолго ушел и вернулся с молотком и зубилом. Возникшая трещина полностью отделила кусок доски от остальной ее части, но этот обломок удерживался одним из металлических обручей. Именно его Харкнесс не без труда приподнял чуть выше, тем самым увеличив разлом. Пока он делал это, из бочки снова просыпались опилки, и вместе с ними выпали еще несколько соверенов, раскатившихся по доскам трюма.